линолеум и одинокий диван у стены. Она плюхнулась на него прямо в обуви, бросила рядом сумку. Её душа от переполнявшей радости рвалась на волю, и хотелось петь.
Милу отвлек щелкнувший замок, и в дверях появилось «Оно». По-другому это сложно назвать. «Оно» состояло из безвкусия и кича. На ногах лакированные ботинки-лодочки. Женские облегающие брюки стрейч, которые поддерживал широкий блестящий ремень с бляхой, усыпанной кристаллами. Заправленная в брюки мужская сорочка в тоненькую полоску. На очень коротко стриженой голове красовался длинный чуб, закрывавший половину лба. Не хватало лишь эполеты и серьги в ухо. На работе в клинике этот парень выглядел намного скромнее.
— Доброй ночи, — на распев произнёс вошедший. — Зови меня Жорж. Тебя зовут, — он посмотрел в принесённую папку, — Милена. Доктор приедет утром. К сожалению, у нас свободна только эта комната… с твоего позволения я откланяюсь, спокойной ночи.
Жорж закрыл за собой дверь. Щёлкнул замок. Спустя минуту выключился свет. Спать не хотелось, и Мила стала вспоминать сегодняшний день. Успокоившись, она сообразила, что в комнате нет окна. Тогда она подошла к двери.
— Белый, я ваще без памяти, зачем надо было палить эту хату, — голос тембром и интонацией похож на голос Жоржа, только не хватало его наигранной распевности.
— Жек, я чё, в курсах? — пробасил его собеседник. — Мне сказали — я привёз. Хорошо, она хотя бы молчала. Прошлые тарахтели без умолку. Думал я их этого-того, пока довезу.
— Думал он! А сначала звякнуть мне не судьба была?
— А чё, надо было звонить?
— Ну почему у людей в мышцах только нервы и нет мозгов?!
— Жек, обзавись!
— На что?
— В мышцах есть нервы?
— Ну, ты и дол… — Жорж видимо вышел в другую комнату, но вскоре вернулся.
— Короче, всё… Я ща звоню Артёму Константиновичу…
— Кому?
— Скелету нашему! «Материал» прибыл, чё с ним делать? Ждать, или сразу в лабораторию везти? Ты ж в курсах, что последняя наша курочка скопытилась от передоза лекарства.
Дальше слушать Мила не стала… Ума хватило сложить «два плюс два».
Её разбудил зажёгшийся свет и открывшийся замок двери. Она вскочила. На пороге стоял Жорж, за его спиной возвышался Белый.
— Как спалось, Милена? Разрешите сгладить наш слегка неудачный приём горячим кофе для Вас. — Он пропустил вперёд верзилу с журнальным столиком в руках, на котором стояла чашка горячего кофе, и лежал кусок магазинного пирога.
— Могу я привести себя в божеский вид? — Мила проводила взглядом Белого, поставившего перед ней столик и вернувшегося к двери.
— Нет, — перебил открывшего рот Жоржа Белый.
— Нет? Почему? — синхронно спросили его Мила и Жорж.
— Не велено выпускать до звонка Доктора…
Жорж, вытолкав верзилу за дверь и скривившись в улыбке, закрыл дверь. Девушка, обдумав за ночь своё положение, понимала, что она явно в плену. Умирать на голодный желудок не хотелось, и ещё этот аромат свежемолотого кофе уговаривал позавтракать, а уж потом думать, что делать дальше. Перекусив, она подошла к двери и трижды стукнула по ней ногой.
— Чё? — донёсся приглушённый дверью бас Белого.
— Мне в туалет надо.
— А мне не надо…
— Тогда я сделаю это прямо здесь!
— Будешь убирать!
Смирившись, она села на диван и стала ждать. Прошли долгие минуты, и дверь снова открылась. Вошёл Белый и молча направился к ней. Мила, увидев свободный дверной проём за его спиной, с силой толкнула журнальный столик под ноги Белому.
Пытаясь увернуться, он запутался в своих же ногах и рухнул рядом с диваном. Не забыв подхватить сумку, девушка подбежала к двери, но там уже появился Жорж. Выставив перед собой руку, она налетела на него. Попав ладонью в нос Жоржу, выиграла ещё пару мгновений.
Во дворе у ворот сидел непривязанный доберман. Девушка быстро глянула на гараж. За забором чёрной стеной красовались высокие деревья леса. Забравшись на перила крыльца, она прыгнула на крышу гаража. Пробежав по ней, спрыгнула в ближайшие кусты и скрылась в зарослях.
Глава третья
Мила брела, куда глаза глядят. В душе поселились безразличие и безысходность. Ещё одна неудача, теперь уж точно последняя.
На плачущую девушку никто не обращал внимания. Хотя люди всегда были безразличны к другим.
Милена не знала, что делать. Снова начинать поиски, которые ничего не дадут? Приступы и так стали случаться слишком часто, а переезды и паломничество по различным клиникам отнимают чересчур много сил. Наложить на себя руки? Нет! Такого она даже сейчас не могла допустить. Напиться, чтоб хотя бы на время заглушить эмоции и боль? Вариант. И, несмотря на то, что алкоголь был ей противопоказан, она вытерла слёзы и осмотрелась. На другой стороне улицы мигала вывеска «Бар Столичный». У входа стояло два мордоворота в потертых коричневых плащах. Они о чем-то оживленно говорили, но, завидев девушку, сразу затихли, бросая на незнакомку удивленные, изучающие взгляды. Один тупо ухмыльнулся. Но Мила этого не заметила. Эмоциональный срыв сделал своё дело.
Она зашла в бар. Сигаретный дым клубился в воздухе, пахло перегаром и чем-то кислым. В помещении царил полумрак, рассмотреть что-то казалось сложным, а через слезную пелену почти нереальным. Народа в кабаке практически не было. Два человека слегка бомжеватой наружности сидели почти у самого входа; еще один занимал столик в дальнем углу, его заметить было довольно сложным делом.
Она приблизилась к барной стойке и, всхлипывая, залезла на стул, положив сумку на соседний. Бармен — мужчина высокий, жилистый, с длинными волосами и одетый как байкер, удивлённо посмотрел на заплаканную посетительницу. Видно, такие гости здесь бывали нечасто. Но Миле было на это наплевать.
— Чего… Гм… — Бармен запнулся. — Будешь что-то заказывать? Может, коктейль?
— Нет. Водки… — кое-как проговорила девушка, подавляя очередной всхлип.
Звук поставленной стопки на стойку и открытой с ноги двери совпали. В бар ввалились трое типичных братков, одетых на удивление прилично для такого заведения. Первым шагал атлетически сложенный парень — видимо, он и пнул дверь. Спокойно осмотрев зал, он двинулся к стоявшему за стойкой
