— Ну, чего там? — взволнованно спросил Плахов, сжимая в руках карабин.
— Там Данилов у них,— огорошил его неожиданной новостью Володя.
— Вот это да! Живой?
— Ну не мертвый же. Исхудал, конечно, на местной диете,,..
—Чего эти хотят? — К двери приблизился Уваров.
— Они отпустят их, если я каждый день буду возить сюда воду.
— Так обещай им что угодно! Лишь бы отпустили! Тебе что, с ними детей крестить?
— Вождь не дурак,— покачал головой Володя.— Хочет хотя бы одного оставить. Как заложника.
— Так пусть Данилов и останется,— предложил Никита.— А завтра прилетим и отобьем.
— Насчет этого вождь тоже предупредил. Если что, заложника убьют.
Плахов и Уваров переглянулись. Им в головы пришла одна и та же гениальная идея.
Игорь коротко кивнул Никите, и тот понял его без слов.
— Так что делать, мужики? — нетерпеливо спросил Володя.— Давайте решать быстрее.
— Будет им заложник. Вова, зови конвой.— Уваров поднялся с жесткого сиденья и скрылся в глубине салона.
Никита подошел к лежащему на мешках Рыбакову и, резко перевернув пленника на живот, стал развязывать тугие путы.
— Чего это ты? — заподозрил неладное Андрей Борисович.
— Повезло тебе, Эндрю,— горестно вздохнул Никита.— Местный вождь за тебя вписался.
— Гроссмейстеры,— злорадно рассмеялся Рыбаков, потирая затекшие руки.— Говорил я вам — не по себе ношу берете, менты.
Никита еще раз вздохнул и ткнул Рыбакова стволом карабина в бок:
— Иди уже, тебя ждут. Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании.
Обмен пленных произошел возле вертолета. Сначала из двери машины показался улыбающийся Уваров, прищуривший глаз от яркого солнца. На него с грозным любопытством уставились несколько сотен пар внимательных глаз.
Тонго, оглядев Рыбакова, удовлетворенно кивнул головой: заложник ему понравился. Вождь взмахнул рукой, и к вертолету подвели пленников бакубонгов, уже освобожденных от цепей и веревок.
Проходя мимо стоящего в окружении дикарей Рыбакова, Данилов остановился.
— Здравствуйте, Андрей Борисович,— любезно поздоровался он.— Как поживаете?
— Здрас-сте,— машинально ответил ошарашенный Рыбаков, глядя округлившимися глазами на ожившего мертвеца.— Ничего...
— Ну, тогда удачи вам.— Взявшись за протянутую Володей ладонь, Данилов забрался в салон вертолета.
— Ты их шибко не зли, они вспыльчивые,— посоветовал Фишеру Вася.
— Если что, и спалить могут,— добавил Нгубиев.— Они, беспредельщики, в натуре.
Андрей Борисович Рыбаков, бывший офицер Советской Армии, сотрудник по особым поручениям компании «Даймонд корпорейшн», окруженный полуголыми бакубонгами, смотрел, как серебристая стрекоза взмыла в небо и быстро скрылась из виду, оставив после себя только сладковатый запах керосина. Когда его грубо схватили под руки и потащили в деревню, заставленную деревянными жердями с нанизанными на них человеческими черепами, Рыбаков вдруг понял, что возвращаться за ним не будут.
Тонго объявил народу, что сегодня будет большой праздник — бакубонги заключили великий союз с Хозяином Дождя.
Петруха медленно брел по пустынной улице деревни баквена, и ему казалось, что он не был здесь целую вечность, хотя со времени его отъезда прошло всего двое суток. Возвращаться домой всегда приятно. И сейчас Нгубиев ощущал это особенно остро.
С площади донесся тугой ритм тамтамов.
«Опять танцуют,— подумал Петр Первый.— Что за народ! Только вождь за порог, они сразу давай отплясывать...»
Но в этот раз на площади никто не танцевал. Понурые баквена стояли вокруг костра и хмуро глядели на трон вождя, который оседлал индун Джембо, алчно озирающий все вокруг своими бегающими маслянистыми глазками.
Петруха, заинтригованный зрелищем, замер в тени ближайшей к вождю хижины. За спиной у индуна пристроился крестьянин, у которого на последнем собрании племени Петр отсудил корову и долг. Там же, понурив голову, стоял и кредитор, набивший морду нерадивому соплеменнику.
Джембо, величественно подняв свою худую руку, что-то прокричал на языке баквена, и два дюжих воина схватили кредитора под руки и потащили в темноту.
— А у тебя неплохо получается, Джембо.— Настоящий вождь вышел из тени. На его леопардовой накидке и золотом набалдашнике посоха засверкали отблески пламени.
Джембо, увидев начальника, тихо сполз с трона и упал на колени.
— Но с копьем было лучше... — Петруха подошел к индуну, схватил его за толстую связку разноцветных бус и, притянув к себе, заорал по-русски: — Что ж ты, падла, творишь? У нас в России за такие подставы на месте гасят! Андэстэнд?
Напуганный до полусмерти Джембо быстро закивал головой.
К Петрухе приблизился шаман и склонил голову в почтительном поклоне.
— Джембо сказал, вы погибли,— глухим голосом произнес он.— И занял ваше место...
— Это он меня убить хотел! — Петруха ткнул индуна пяткой.
Шаман повернулся к баквена и перевел им слова вождя. Народ негодующе загудел, послышались громкие крики, как на заседании Государственной Думы.
Петруха поднял жезл, и все стихло.
— Джембо, ты прошел обряд посвящения в воины?
Джембо отрицательно замотал головой. — Как же так? — Петруха повернулся к шаману: — Непорядок! Займись этим немедленно. Причем по полной программе.
— Но ты же отменил это испытание! — испуганно заголосил Джембо.— Прояви милость, Нгуби...
— Был не прав, погорячился... — простодушно усмехнулся вождь и приказал шаману: — Отвезете его в самую глушь, пусть выбирается.
Шаман почтительно кивнул.
Джембо, трясясь мелкой дрожью, уполз в темноту.
— Я на месяц в Россию слетаю, сестру учиться определю. Остаешься за старшего,— объявил Петруха шаману— И хорош танцевать. Чтоб к моему приезду все английский знали. Я Шакилу обещал. Словарь в моем бунгало.
Шаман повернулся к баквена и громким голосом объявил указания вождя. Племя безропотно согласилось. «Дискотеку» Петруха решил не отменять, и крокодилы веселились до утра, бодро отплясывая под ритмичный долбеж тамтамов. Жизнь племени шла своим чередом.
— В тысяча четыреста восемьдесят восьмом году португальский мореплаватель Барталомеу Диас открыл южную оконечность африканского континента, но из-за сильной бури высадиться не смог и поэтому назвал это место мысом Бурь. А через десять лет сюда впервые ступила нога Васко да Гама, и мыс был переименован в мыс Доброй Надежды. Взгляните, какая красота!
Даша восторженно обернулась в сторону океана. Опера, пораженные видом, открывавшимся с этой гигантской врезающейся в океан скалы, смотрели, затаив дыхание.
— Обалдеть,— выдохнул Вася.— Это же край земли! Дальше некуда...
— Впечатляет,— согласился Плахов.
— Ничего так мысик,— вставил свое веское слово Уваров.— Здесь бы шашлычки замутить...
— Кому что, а вшивому баня.— Вася достал из футляра фотоаппарат и защелкал затвором.
— Как ваша спина? — участливо спросила Уварова Даша.
