— «Пальцев» — море, обувка кое-какая отпечаталась.
В квартире царил беспорядок, как решил Волгин — скорее вызванный поспешными сборами, нежели обыском. Относительно прибрано было ; лишь на кухне. Через коридор тянулась цепочка капель крови, начинавшаяся от большой лужи возле дивана в комнате. Возле кровавых следов, разбросанных по полу гильз и фрагментов обувных отпечатков эксперт расставил таблички с номерами от 1 до 23.
— Из «пээма» шмаляли…
Волгин подобрал одну гильзу:
— Ха! Та же маркировка, что и в магазине.
— И еще на десятке «мокрух». — Главковский опер, тот, что приехал поддатый, всмотрелся в цифры на донышке закопченного латунного цилиндра. — Если не ошибаюсь, армейская серия. Из «горячих точек» везут. Хотя, конечно, интересно.
Максим сидел на полу, привалившись спиной к дверному косяку. Получил одну пулю в лоб, точно над переносицей, и сполз по стене, так и не поняв, что случилось. Входное отверстие было маленьким и аккуратным, почти без крови, издалека похожим на ссадину. Пуля прошла через мозг, на выходе раздробила часть черепа — стена, на уровне человеческого роста, была испачкана бурыми потеками и костным крошевом, — пролетела весь коридор и, ударившись о металлическую входную дверь, развалилась на сердечник и оболочку. Видно, в момент смерти Макс моргал, — один его глаз так и остался открытым. Такое Волгин видел впервые.
Вован лежал у дальней стены, на правом боку, слегка согнув в коленях ноги. Одна штанина задралась, обнажив черный носок с золотой монограммой и неестественно белую щиколотку. Рубашка и пиджак на спине набухли от крови —две пули вошли в правое подреберье, третья — в левый висок.
— Сверху стреляли, когда он уже упал, — пояснил эксперт. — Контрольный выстрел.
На лице Вована застыл звериный оскал. До последней секунды он пытался достать пистолет,нo успел лишь сомкнуть пальцы на рукоятке и отстегнуть ремешок кобуры.
— У обоих — по шпалеру, — продолжал делиться наблюдениями эксперт. — И у того, который в больницу уехал — тоже. Никто воспользоваться не успел. Почему?
— Постеснялись.
— Похоже, не ожидали они на сопротивление нарваться. Кто-то говорил, что здесь девчонка прописана?
— Ага, Никита советская. Она всех и постреляла.
— Обратите внимание: под диваном упаковка презервативов лежала и пустая коробка из-под патронов. На презиках вроде остались чьи-то «пальцы». Я взял, чтобы исследовать в лабораторных условиях.
— Не боишься? Плохая примета-Содержимое карманов одежды убитых выложили на две газеты, расстеленные возле трупов. Волгин присел на корточки: документы, сотовые телефоны, электронная записная книжка. Может, где-то среди этого окажется ключ к разгадке случившегося?
Один из телефонов подал голос, пропиликав «Ламбаду». В наступившей тишине это прозвучало как реквием по погибшим браткам. Сергей ответил неразборчиво, но собеседника сие не удивило:
— Вов, ты?
— Угу.
— Вов, это не ты. Кто это, я не узнаю по голосу?
— Он не может сейчас говорить. Что передать?
Фоном для разговора служили женские визги, грохот музыки и звон посуды. Звонивший сказал веско:
— Его тут двадцать человек ждут. Слышь, братан, передай: если он через пять минут не будет в бане, то может считать себя покойником. Ха-ха-ха…
Острослов не назвался, но «трубка» определила входящий номер. Значит, доведется поразить абонента точностью его пророчества.
Положив телефон, Волгин взялся за паспорт. Ключ к разгадке… Красиво, конечно, звучит, но Сергей поймал себя на мысли, что ничего разгадывать не хочется. Разве что из чисто спортивного интереса. Опыт подсказывал, что потерпевшие получили как раз то, что заслужили. Стоит ли ради них напрягаться? Хотя, конечно, тот, кто спустил курок, может быть ничем не лучше убитых и посадить его в клетку — оказать услугу живым, ибо в следующий раз он может взять на прицел людей приличных.
Не оставляло и ощущение, что адрес этот недавно где-то мелькал. В связи с магазином? Точно нет. По поводу Брошкина? Вроде бы еще раньше. Раз в памяти не отложились подробности-значит, ничего интересного, можно вспомнить и позже.
— Базиков Владимир Романович, семьдесят шестого года рождения, — кто-то, глядя поверх плеча Волгина, зачитал паспортные данные, и Сергей поднял голову.
Над ним стояли два опера РУБОПа. Молодые, спокойные, похожие друг на друга и на подучетный элемент.
— Привет. Знакомые лица?
— Частично. Тот, который в больнице, — Литовченко Олег Владимирович, по кличке Самокат. Второго не знаем, а этот, — опер ткнул в раскрытый паспорт, — фигура известная, за вымогалово влетал неоднократно, только доказать не удалось. Работал на Дракулу, был кем-то вроде руководителя самостоятельной группы. По нашим понятиям — типа старшего опера. Диверсант у него погоняло.
— Он что, в разведке служил? Я смотрю, у него и часы с десантной символикой…
— Да нет, в глубокой молодости чужую тачку ухайдокал по пьянке. Что-то очень крутое и эксклюзивное. Кстати, о машинах: мы в больничку успели заскочить, вещами подстреленного поинтересовались. Зря вы его без сопровождения отпустили. У них «вольвуха» перед домом стоит, если б мы ключи не перехватили — вы бы завтра хрен ее нашли. Пошли, поковыряемся? Здесь, как я понял, интересного мало. Да и на обыск надо быстрее лететь, пока друзья и родственники ничего не заныкали.
— Сейчас пойдем. — Волгин открыл второй паспорт и долго — сказывалась усталость — переваривал прочитанное. — Ё…!!! Чугунский Максим Львович. Да это ж, бля, тот самый!
Оценив совпадение, вспомнил, когда и где он слышал сразу показавшийся знакомым адрес. Вот что значит регулярное недосыпание — в лучшие годы соображал куда быстрее.
Печально вздохнул:
— Какая жалость. Теперь материал по угон придется «отказать».
— Что, Чугунский у кого-то тачку дернул?
— Не, у него дернули. Он только убивал.
Появление бандитов Семен заметил сразу, как только их машина появилась во дворе. Сидел на кухне, прихлебывал кофе и смотрел в окно на то, как они приближаются к «фиату». Настроение, конечно, упало. Он надеялся, что новой встречи не произойдет — в прошлый раз, при расставании, ему показалось, что они прощаются.
— К нам гости, — сказал он Вере. — А платить нечем.
Девушка выглянула во двор. Промолчала, отчего сердце у Фролова сжалось еще больше. Что с ней обещали сделать, если не окажется денег?
Не говоря ни слова, он встал и пошел в комнату за оружием.
— Если позвонить в милицию, они все равно не успеют приехать, — сказала Вера ему вдогонку.
В пистолете был один патрон. Торопясь, Семен достал остальные и снарядил магазин, опустевшую картонную коробку бросил под диван. Теперь в его руке — девять смертей. Девять последних смертей. Хотя при нужде можно всегда прикупить на рынке.
Встретить гостей в коридоре? Пойти навстречу, наслаждаясь метаморфозой их лиц и собственной властью?А что потом?
«Мерседес» — фигня, но за случившееся в магазине — ДО конца жизни не отмолиться. Или, быть может, гибель этих уродов уравновесит нанесенный человечеству вред? Дверь в квартиру отворилась. Секундой раньше в комнату вошла Вера. Фролов спрятал пистолет за пояс брюк, на спине.
Вера ничего не сказала.
— Кислыми щами шмонит, — донеслось из коридора. — Люди, ау! Есть кто живой?
Фролов нашел силы удивиться: Вера отродясь не готовила первых блюд.
Как и прежде, старший из бандитов смотрелся шикарно. Костюм из черного материала с отливом, тонкая
