военных, как наши братья в Консорциуме?
– Я тоже узнала это от Меншикова, – признала Блад. – Еще одна причина, чтобы вступить в MRA. Мы сможем не просто разоблачить подобные штуки, но и предпринять что-нибудь.
– Кроуфорду наплевать на вас, вы сами все видели. Он хочет использовать вас, как и все остальные, – сказал Манки.
– Не как все. Он не хочет убивать нас, как стремятся многие. И мы сможем использовать его.
Манки упрямо сжал губы.
– Ни одну машину нельзя починить изнутри. Не делай подобной ошибки, Блад. Мы принадлежим тому, что вовне, как и наши браться и сестры. Нельзя позволять нормалам говорить тэпам, что тем нужно делать. Мы не можем доверить свои жизни быдлу.
– Вот именно. MRA должна стать организацией тэпов. Она должна быть нашей. Кто сделает это лучше нас?
– Ей вообще не надо было существовать, – ответил Манки. – Мы можем организоваться, создать армию. Тэпы станут нелегалами, уйдут в страны, где нас будут считать святыми. Мы сможем…
– Манки-мечтатель, – сказала Блад. – Не путай себя со своим тезкой. Ты дразнил меня рассказом 'Человек, который хотел стать королем', и ты был прав. Но ты хочешь превратиться в Сунь У Куна, собрать армию обезьян и вызвать на бой Владыку Неба, чтобы твое имя вычеркнули из книги смерти.
'Мы слишком сильно похожи друг на друга, ты и я. Мы оба как испорченные дети. Это – настоящий путь, реалистичный путь. Они оба, 'Человек, который хотел стать королем' и Сунь У Кун, Царь обезьян, плохо кончили. Это глупые мечты. Все, что сейчас важно, – семья. Повзрослей'.
'Лучше служить в раю, чем править в аду, а, Блад? Я помню времена, когда ты была лучше. Я не пойду'.
– Я не пойду, – для остальных он повторил вслух только это. – Кто со мной?
Ответа не было.
– Мерси?
– Я не могу. Если меня схватят, если они снова вколют мне… – она не сдержалась. – Я не могу.
Манки горько кивнул.
– Я забираю мальчика, – сказал он. – Я не позволю вам затащить его в фашистский концлагерь.
– С каких это пор ты стал заботиться о ребенке? Или о тех 'братьях', которые, как ты говоришь, у нас имеются?
Манки задрал подбородок, и на этот раз он не улыбался.
– Возможно, ты ошибаешься насчет меня, Блад. Может быть, я вырос – просто не так, как ты. Но я заберу мальчика. Он даже не был выявлен как тэп. Я не позволю вам сдать его.
– Манки… – заговорила было Мерси, но так и не закончила. Что-то внутри заставило ее замолчать.
– Тогда иди, – сказала тихо Блад. – Иди.
И Манки ушел. В самую ночь.
'Удачи', послала она, когда он ушел, – послала по ветерку, связывающему их обоих. 'Я тебя люблю'.
Но ответа не было. И она знала, что не будет.
ЧАСТЬ 2. РОДНЯ
Глава 1
Он проснулся, едва сдержав вопль, сердце бешено колотилось в груди. Ужас, порожденный сном, наползал на него пеленой, не давая ему увидеть, где он находится. Сиденье, окно, тусклые огоньки уплывали от него. Где он?
– Пап? Ты в порядке?
Пелена распалась на части, и он сумел разглядеть своего двенадцатилетнего сына, – мальчишку со светлыми волосами, как у матери, и острым подбородком, как у него самого. Теперь в том, что находилось за спиной ребенка, он узнал затененное купе поезда, лампы для чтения, силуэты других пассажиров.
– Все в порядке, Лэн, – пробормотал он. – Просто дурной сон. Где мы?
– Похоже, скоро приедем в Прагу.
– Там мы пересаживаемся. Хорошо, что я проснулся. – Он протер глаза и потрепал Лэна по щеке. Мальчик выглядел усталым и встревоженным. – Все будет в порядке. Твоя мама проснулась?
– Ага. Она пошла в туалет, – сказал он. 'Пап, а мы там поселимся?'
– Не делай этого, сынок. В особенности, когда мы приедем на вокзал. До тех пор, пока не попадем в Индию.
– А в Индии мы поселимся?
– Да. Там у нас будет разрешение на работу и жилье. Ты сможешь пойти в школу и завести друзей. – Он кивком показал на буклет, лежащий на коленях Лэна. – Ты просмотрел его?
– Ага. – Он не выглядел восхищенным.
– Расскажи мне что-нибудь о ней.
– Ну… Калькутта – третий по величине город мира. В нем находится самое высокое здание, даже хотя оно было построено пятьдесят лет тому назад…
Он запнулся. (смущение, грусть, гнев)
Дидье наклонился, поцеловал сына в голову и крепко обнял.
– На этот раз все будет хорошо. Они не придут за нами туда.
Некоторое время они ехали молча. Дидье пытался вспомнить сон, который разбудил его. Рушится их старый дом в Антверпене, дом, где он вырос. Темная женщина, незнакомая ему, стоит в проеме двери, что- то ему говорит…
'Есть'.
Ощущение было слабым, голос походил на шепот, но его триумф не могло ослабить даже расстояние.
– Нет… – пробормотал он.
Сын снова вопросительно посмотрел на него.
(блок) Он не даст ему узнать.
– Я должен кое-что сделать, – сказал он. – Мне нужно, чтобы ты ненадолго стал мужчиной. Справишься?
– А ты куда?
– Пройдусь по вагонам. Вы сможете пересесть на другой поезд и без меня. Все в порядке – просто скажи маме, что я найду вас в поезде. Не разговаривай мыслями. Мы почти выбрались, сынок.
– Хорошо, пап.
Но мальчик попытался проникнуть за его блок.
– Не делай этого. Это невежливо. Сиди тихо.
– Ладно, пап.
– Я люблю тебя.
Он снова поцеловал его и встал. В желудке возникла пустота.
Выйдя из вагона, он опустил блок и раскрыл свой разум. Лэн был недостаточно силен, чтобы услышать его на таком расстоянии.
'Я один. Напуган. В беде'. Он продолжал повторять эти слова в своем разуме, а ощущение паники только усиливало эффект.
'Один'. Это было самым важным.
