– А сейчас – семь двадцать. Вам это ни о чем не говорит?
– Мне это говорит, что нужно торопиться! Поехали! Хватит рассусоливать!
– Не могу я ехать – «дворники» не работают.
– На небе ни облачка – какие могут быть «дворники»? Ладно, плачу за «дворники»!
– Бензин кончается.
– Плачу за бензин!
– Назад холостяком поеду.
– Плачу за холостяк!
– Настроения нет.
– Плачу за настроение!
– А по счетчику?
– И по счетчику плачу!
– Ну, добро. Так когда ваш поезд отходит?
– В семь ноль пять.
– А сейчас сколько?
– Половина восьмого.
– Ну, добро. Тряхнем стариной!
…На вокзал они приехали без четверти семь.
Повести, которые состоят из одних названий
Повесть об одном сравнительно молодом человеке, который женился потому, что не хотел по утрам готовить завтрак, а затем развелся, потому что не хотел готовить два завтрака.
Повесть о том, как трое неизвестных под покровом ночи забрались в зимнюю квартиру завмага и вынесли оттуда ряд очень ценных вещей отечественного и импортного производства, но были задержаны, и вскоре вместе с завмагом предстанут перед судом.
Повесть, в центре которой стоит отрицательный герой – инженер Уксусов, являющийся в рабочее время лицом без определенных занятий.
Повесть о том, какой хороший коллектив работал в одном издательстве, и как он перевыполнял разные показатели, и как поощряли за это директора, которого в дальнейшем перевели на другую работу по состоянию его богатырского здоровья, поскольку издательство выпустило в свет 130- томное издание телефонного справочника, в который вошли фамилии всех желающих получить телефон.
Повесть о том (перевод с заокеанского), как Джеймс Бэд и Кэтрин Гуд выпрыгнули с парашютом из самолета, но во время свободного падения Бэд обокрал мисс, а для того, чтобы избежать ответственности, не раскрыл свой парашют.
Повесть о талантливой официантке, которая выступила с интересным начинанием – она не берет у клиентов чаевых, если они сами не дают.
Из цикла «Роман в афоризмах»
Носит корону, а получит все-таки по шапке.
Человек может заблудиться, если перед ним открыть все дороги.
Первая любовь – самая счастливая: она редко кончается женитьбой.
Если человеческое достоинство попирается, значит, оно все-таки есть!
Бумажные цветы хорошо сохраняются, если их не ставят в воду.
Счастливый мужчина – это среднее арифметическое холостого и женатого.
Вся беда женщины состоит в том, что мужа ей рожает и воспитывает другая женщина.
Преступников очень легко разоблачать: все они имеют алиби.
Там хорошо, потому что нас нет…
К честным причисляют и тех, которые просто не умеют воровать.
Правда хуже лжи – ее нельзя опровергнуть.
Когда желания совпадают с возможностями, пропадают желания.
Недостаточно быть умным. Надо иметь умный вид.
Любой роман может стать бессмертным, если его каждый год переиздавать.
Быстрее других распознают гениальность, как правило, Дантесы.
Если женщина с каждым годом молодеет, значит, она становится старше.
При вступлении в брак не всегда присутствуют чувства, но при разводе без них не обходится.
Любовь помогает превозмогать тяготы, которые бы не возникали, если б не любовь.
Без любви человек способен прожить всего сорок дней. Потом он к этому привыкает.
Доброта – хорошее качество. Особенно если им обладает кто-то другой.
Голый король – в порядке вещей. Вот обнаженный – это уже неприлично.
Человек – разумное существо, а вот люди…
И святые лгут. Но это святая ложь.
Жизнь – это забег, в котором проигрывает тот, кто приходит к финишу первым.
Данил Рудый
Где достать невесту
Чувствовалось, что он доволен собой, квартирой, бассейном с подогревом и оригинальной меблировкой.
– Удивляетесь? – спросил он. – Все удивляются и завидуют. А зря. Своим горбом нажито. Нервами. Мозолями. Умом. Садитесь. Скамья, правда, жестковатая. Из зала суда. Зато чистый дуб.
Я осторожно присел на краешек действительно удобной скамьи и остановил взгляд на японском сервизе с видом на Фудзияму.
– Чашечку кофе? – спохватился он. – В зернах или растворимый?
– У вас и растворимый есть? – подскочил я.
– Пока нет. Но недолго и приготовить. – Он засыпал зерна в какой-то аппарат и включил ток. Аппарат щелкнул и выбросил литографированную баночку. Я понюхал – настоящая амброзия.
– Растворимый не пью, – извинился я. – Изжога. Но люблю смотреть, как пьют другие.
Он поколдовал над «Экспрессо», занимающим всю стену, и взбодрил две чашечки ароматнейшего напитка.
– Слишком крепкий, – отхлебнув, заметил я.
Он опустил три копейки в автомат и подал мне стакан газировки с сиропом «Свежий камыш», от которого защипало в носу.
– Да, а про коньяк из погребов я и забыл, – засуетился он. – Собственной выдержки.
– Нектар! – зажмурился я. – На винно-коньячном работаете?
– Двадцать лет как ушел. Из старых запасов.
– А сейчас где трудитесь?
– Где я только не работал! – печально махнул он рукой, как бы отмахиваясь от воспоминаний. – Не люблю, знаете, засиживаться. Пропадает стимул роста. Вот кино – это интересно. Это захватывает.
– Значит, вы и к искусству причастны? – поразился я.
– Соприкасался. Но ушел. Сплошные интриги. Из-за несчастного кондиционера подняли такой шум, словно я на главную роль покусился.
Он повернул выключатель. Повеяло прохладой, сосновым бором и морским бризом.
– Чудная квартирка, – позавидовал я. – Воздух, как в некоторых горах. Откуда она у вас?
– Что значит – откуда? – обиделся он. – Я ведь в душе строитель. По бревнышку собирал.
– Так вы жилой дом строили? – высказал я догадку.
