– Ты виноват? – недоверчиво переспросил Перкар. – Я, Апад и Эрука не оправдали доверия. Мы украли мечи, убили хранительницу. А ты только пытался исправить то, что мы натворили. Ты ни в чем не виноват, Нгангата. Я сожалею, что ты не убил меня тогда, в пещере.
Нгангата снова закашлялся.
– Да, наверное, это было бы лучше, – согласился он. – У Апада и Эруки не достало бы смелости отправиться в пещеру без тебя.
– Мне это известно. Но почему ты не наносил мне удары, когда я сражался с тобой? Ведь я заслужил их.
Нгангата сумрачно взглянул на Перкара.
– Знал бы ты, сколько раз дрались со мной за то, что я не похож на всех. С тех пор как я перестал быть ребенком, не проходило и недели, чтобы какой-нибудь бахвал не вызывал меня на бой! В юности я не уклонялся от сражения и обычно выходил победителем.
Нгангата вгляделся в противоположный берег реки.
– Я понимал, что меня не любят, но надеялся хотя бы добиться уважения. Но сколько бы я ни побеждал, меня никогда не называли ловким, сильным, смелым. Всегда говорили, что я не человек, а зверь, оттого и победил. И потому считалось допустимым поступать со мной так, как не поступают с людьми.
– Что ты имеешь в виду?
– Однажды, несколько лет назад, один человек – как зовут его, не важно – вызвал меня на борьбу. И я одолел его прямо на глазах у его товарищей. Ночью, когда я спал, они напали на меня и избили до бесчувствия. Чудом я остался жив.
Перкар был потрясен.
– Это недостойно воинов, – сказал он, задыхаясь от возмущения. – Только трусы на это способны. Пираку…
– Они не поступили бы так ни с одним из себе подобных, – холодно заметил Нгангата.
Перкар, готовый было уже разразиться возмущенной речью, запнулся. Капака говорил ему то же самое. И если бы Нгангата победил тогда Перкара, что сказал бы Апад? Что полуальва одержал нечестную победу над человеком.
– Да, – с сожалением согласился Перкар. – Теперь я понимаю.
Нгангата махнул рукой.
– Не стоит вспоминать, – сказал он, – дело прошлое.
Тьма казалась непроницаемой, но вскоре поднялась Бледная Королева и заглянула в ущелье. В реке запели лягушки, и друзья придвинулись теснее к огню, потому что жалящие мошки пытались высосать из них последние остатки крови.
– Как я рад, что ты остался жив, – после некоторого молчания произнес Перкар. – Но что Верховный вождь?..
– Капака мертв, – ответил Нгангата. – Он ударился о скалы, и Река взяла его. Но, думаю, он был мертв уже, когда мы прыгнули вниз. Одна из стрел Охотницы угодила в него.
– Я нашел его лошадь, – борясь с подступающими рыданиями, выдавил Перкар. – Я взял немного воды и пищи.
– Хорошо. Они нам пригодятся.
– Капака… – начал было Перкар, но едва сумел подавить стон. Недавний ужас вновь овладел им.
– Многие погибли, – сказал Нгангата. – А мы остались живы. Все это так.
– Это не твой вождь, – прошипел Перкар.
– Нет. Но он был для меня больше, чем вождь, – тихо ответил Нгангата.
Перкар всмотрелся в мерцание его глаз, пытаясь разгадать, какие мысли они таят.
– Прости, – сказал Перкар, – ведь я совсем не знаю тебя, Нгангата.
Он придвинулся поближе к товарищу и внимательно взглянул на него.
– У тебя много ран?
Нгангата неохотно приподнял край рубахи. Ребра его были перевязаны окровавленным полотном.
– Стрела попала сюда, – пояснил он. – И правая нога ушиблена. Неплохо для того, кто имел дело с Охотницей и после этого свалился в ущелье.
Внезапное воодушевление охватило Перкара.
– Возьми этот меч, – предложил юноша. – Он заживит твои раны.
– Для этого должны порваться душевные нити, соединяющие наши сердца, – услышал Перкар внутренний голос. – Я тебе уже однажды объяснял. Никто не может взять меня, не порвав этих жил, а для этого надо отнять у тебя жизнь.
Нгангата заметил, что Перкар к чему-то прислушивается.
– Что с тобой? – спросил он.
– Мой меч сказал мне сейчас несколько слов, – пояснил Перкар. – Он утверждает, что способен исцелить только меня.
Нгангата слабо пожал плечами.
