– Женщины, которые меня сейчас окружают, драгоценнее всех камней, что украшают этих мужчин.
– Может быть, попробуем прорваться? Поедем прямо им навстречу.
– Все от тебя зависит. Ты готова потягаться с их колдуньей?
– Боюсь, что нет, – призналась Адриана.
– Не позволяй ей тебя обманывать, Адриана, – предупредила ее Креси. – Она может выдавать себя за всемогущую, но на самом деле это может оказаться всего лишь маской. Скорее всего, это уловка, чтобы поселить в твоей душе сомнения. Так крестьянин убеждает рыцаря отбросить в сторону меч.
– Скорее всего, так оно и есть. Но эти всадники, их же всего восемь…
– Давайте послушаем, что за условия они нам выдвинут, – рассудительно заключил Эркюль.
– Давайте послушаем, – согласилась Адриана.
Креси лишь пожала плечами и кончиком меча срезала головку чертополоха.
Василиса Карева оказалась женщиной невысокого роста, с черными как смоль волосами и раскосыми, почти азиатскими глазами. На ней были костюм для верховой езды из кроваво-алого бархата и пелерина из густого черного меха, на голове круглая соболья шапочка. Сопровождавших ее мужчин отличали обычные для московитов зеленого сукна кафтаны и черные треуголки, лица у них, как и у Каревой, имели азиатские черты. К их седлам были приторочены по две кобуры с пистолетами, на боку у каждого всадника – по криво изогнутой сабле.
– День добрый, – поздоровались московиты, когда Адриана подошла к ним ближе. – Надеемся, вы готовы попировать с нами на лоне природы.
Один из всадников спешился, нарочито избегая касаться своего оружия, и начал спускать на землю корзины с едой и напитками.
– Я бы хотела просто поговорить, – тихо заметила Адриана.
– И два дела можно делать сразу. Вы…
– Адриана де Морней де Моншеврой. А это мои друзья – мсье д'Аргенсон и мадемуазель де Креси.
Карева приготовилась соскочить с седла, но замерла и посмотрела на Адриану:
– Вы позволите?
– Да, конечно.
Русская колдунья спрыгнула на землю и сделала реверанс.
– Очень рада со всеми вами познакомиться. Мадемуазель де Креси, ваша слава бежит впереди вас.
Креси едва заметно улыбнулась:
– Как мне не повезло, – проговорила она.
Несмотря на возражения Адрианы, московиты начали распаковывать корзины. И вдруг сопротивление Адрианы ослабло, как только она увидела жирных перепелов, черный хлеб, вино, жареную свинину. Это был сильнейший искус для ослабленного голодом и грубой пищей тела.
У нее потекли слюнки от вида появляющихся из корзин яств, но она постаралась не замечать своего состояния и, показывая на землю, сказала:
– Боюсь, наши кресла остались у герцога.
Карева пожала плечами, аккуратно подобрала юбку и грациозно опустилась на землю.
– Вы уверены, что не хотите начать встречу с трапезы?
– Уверена, – ответила Адриана.
– Ну… хорошо, давайте тогда быстро обсудим дела и уже потом начнем наслаждаться трапезой.
– Я очень сомневаюсь, что мы будем наслаждаться трапезой, мадам, – вмешался в разговор Эркюль, – после того, как услышим то, что вы намерены нам сообщить.
Она удивленно посмотрела на него:
– Мсье читает чужие мысли и способен предвидеть будущее? Если так, то он должен был бы знать, что я мадемуазель, а не мадам.
Эркюль нахмурился, но ничего на это не ответил. Карева восприняла это как знак того, что ей позволено продолжать.
– Мой царь предлагает вам, – оживилась Василиса, – вам и вашим друзьям, мадемуазель де Моншеврой, поселиться во дворце Санкт-Петербурга.
– Вы дворцом тюрьму называете?
Карева покачала головой:
– Вовсе нет. Вы сможете свободно передвигаться не только в пределах дворца, но и по городу, правда, на определенных условиях. Вы должны будете присягнуть на верность царю, и вы не должны будете покидать город без царского на то позволения. В отдельных случаях вам достаточно будет разрешения президента Академии наук.
Адриана развернулась к ней, и Василиса улыбнулась:
– Да, я так и думала, что это вас заинтересует. Вы, мадемуазель, можете стать полноправным членом академии.
