Адриана с удивлением взглянула на нее:
– Как такое возможно?
– Именно это возможно, мадемуазель. Я не буду вас обманывать, утверждая, что это вызывает особый восторг философов-мужчин, но все же это истинная правда. Русский царь определяет мужчине и женщине то место, которого они, по его разумению, достойны.
– А какая участь ждет мадемуазель де Креси и мсье д'Аргенсона?
– Они могут заняться тем, что им придется по душе, хотя царь особенно ценит в своих подданных усердие и трудолюбие. Насколько мне известно, мадемуазель де Креси обладает многими достойными качествами, как, полагаю, и мсье д'Аргенсон.
– А что будет с остальными? – задал вопрос Эркюль, указывая в сторону солдат, в пыльных, с пятнами крови камзолах, расположившихся группкой неподалеку от них.
– У нас им не грозит опасность, но они могут и здесь остаться, это как вы решите. Но, конечно, их необходимо разоружить, и, кроме того…
– Оставить их здесь и безоружными – значит, обречь их на верную смерть.
– Я же сказала, они могут отправиться с нами, если присягнут на верность царю. Для них у нас найдется полезное занятие, они смогут трудиться на судостроительных верфях, отливать пушки…
– Они солдаты, – не дала договорить ей Адриана. – Они останутся при оружии и будут моей личной охраной.
Улыбка на лице Каревой застыла.
– Это совершенно невозможно, – ответила она.
– В таком случае упаковывайте корзины и возвращайтесь к царю. Мы примем смерть все вместе.
– Мадемуазель, не впадайте в крайность. Сохраняйте достойное вас благоразумие.
– Именно благоразумие заставляет меня принять подобное решение. Только в том случае, если они останутся при мне, я могу быть совершенно уверена, что с ними хорошо обращаются. Со своей стороны я могу гарантировать, что они никогда не поднимут оружия против вашего царя до тех пор, пока он будет верен своему слову. Но они должны остаться со мной под командованием мсье д'Аргенсона. Если вас это не устраивает, мы будем с оружием в руках защищать свои жизни.
Несколько мгновений, не моргая, Карева смотрела на Адриану.
– Это не в моей власти, мадемуазель, даровать вам подобные привилегии.
– А в чьей же?
– Только сам царь принимает подобные решения.
– Хорошо, в таком случае передайте мои пожелания царю.
Карева изящно повела плечами.
– Очень хорошо, – сказала она. – Что вы скажете на то, чтобы отправиться к нему вместе?
– В Санкт-Петербург?
– Нет, что вы, он значительно ближе. Мы можем проехать туда вместе. При этом ваши люди останутся при оружии и будут сопровождать вас. Вы принимаете такое предложение?
Адриана пристально вглядывалась в лицо женщины, ища в нем намек на ее коварство, но лицо не давало никаких поводов для подозрений. Если она откажется от этого предложения, они едва ли доживут до завтрашнего утра. Лжет эта женщина или нет, но поездка в стан русских даст ей время оценить силы и определить слабые места противника. Она посмотрела на Эркюля, который чуть приподнял одну бровь, что означало – ей принимать решение. Креси поджала губы – сигнал с тем же смыслом.
– Очень хорошо, – сказала Адриана, – мы согласны.
– Вот и отлично. Ну а теперь вы дадите себя уговорить отведать нашего угощения?
Креси тихо кашлянула:
– Что касается меня, то я соглашусь с превеликим удовольствием. Но, надеюсь, вы не сочтете это за дурной тон, если я попрошу вас отведать первой.
Карева широко улыбнулась и что-то сказала по-русски своим спутникам. Те засмеялись, и один что-то ответил ей также по-русски.
– Они говорят, что у вас сердце настоящей казачки, – перевела Карева Креси. – И я с ним полностью согласна.
– Вы нас обяжете, – сказала Адриана, – если вы поделитесь вашим угощением и с нашими солдатами. Я не буду есть, пока не удостоверюсь, что они получили хотя бы по куску хлеба.
Карева улыбнулась еще шире:
– А у вас, моя дорогая, сердце настоящей царицы.
2
Карл
– Я так понимаю, что это был наш шанс на спасение, – произнес Роберт, стоя за спиной Бена.
– Проклятие! – закричал Бен и ударил кулаком по подоконнику. – Ну что ему стоило подождать каких- нибудь пару… – Он умолк на полуслове и огляделся: – Ленка!
Но он точно знал, что ему никто не ответит.
