библиотеки дворца Вальдштейна?
– Ммм… нет, мы были не в Мале Стране.
Ньютон мрачно кивнул. У него было молодое лицо, с тонкими губами и ямочкой на подбородке, – юноша двадцати лет, не более, и только глаза выдавали его истинный возраст. Они походили на бриллианты чистой воды, будто прошли шлифовку в руках мастера, очистились от всего наносного, но в них упрямо горел огонь жизни.
– Хорошо, – раздраженно начал Ньютон, от его прежнего беспокойства не осталось и следа. – Вы гуляли, но какая-то странная получается у вас эта прогулка, господин Франклин. На вас напали некие бандиты, но это, кажется, произошло не в Градчанах и не в Мале Стране. В этой части вашего рассказа я не вижу ничего удивительного, потому что в перечисленных местах много стражи, и она обеспечивает порядок, воры и убийцы обходят эти кварталы стороной. Но если на вас напали в Старе Месте, или в Нове Месте, или в Йозефове, Еврейском квартале, то в этом нет ничего удивительного, потому что там царит беззаконие. И я все же абсолютно уверен, что вы не были ни в одном из этих ужасных мест, поскольку я непрестанно прошу вас обходить эти районы Праги стороной. И поэтому мне кажется исключительно странным, что вы во время своей прогулки могли встретиться с теми людьми, о которых вы только что мне рассказали.
Бен то и дело кивал в течение всей ньютоновской тирады, и, когда тот закончил, он прямо посмотрел в его умудренные долгой жизнью глаза.
– Я был в Старе Месте, – произнес он совершенно отчетливо.
– Ну конечно, вы там были, неразумный вы глупец. И вот именно от этого я смертельно устал. Я думаю, мне пора найти себе нового ученика.
Бен выдавил жалкое подобие улыбки:
– Я вам очень признателен, сэр, что вы так печетесь обо мне.
Мгновение Ньютон недоверчиво смотрел на него, а затем опустил голову, подперев лоб основанием ладони.
– Бенджамин, что же мне делать с тобой? Как мне уберечь тебя от вездесущих рук дьявола?
– Сэр… – Бен на секунду замолчал, потом решительно продолжил: – Сэр, в тот день, когда вы сделали меня своим учеником, я был так счастлив и горд. И я до сих пор горд этим. Но в последнее время вы не привлекаете меня к работе. И я почти перестал чувствовать себя им.
– Ты думаешь, это извиняет твое поведение? Ты думаешь, именно так должен объясняться перед императором, когда до него дойдут слухи о твоих геройствах?
– Я согласен, это меня не извиняет. Но я и не предлагаю это в качестве извинений.
– А мне кажется, что именно это ты и делаешь, – сказал Ньютон, и голос его как-то враз сделался усталым. – По всей видимости, я где-то допустил недочеты в твоем воспитании. Но я делал все, что мог, а ты в таком возрасте, когда уже сам в состоянии себя вразумлять.
– Но, сэр, я даже не допущен в вашу новую лабораторию…
– Те исследования, что я веду сейчас, весьма деликатного свойства и требуют минимального постороннего внимания. Уверяю, я держу тебя в стороне от моих нынешних исследований ради твоего же блага. А ты мог бы работать в старой лаборатории, вместо того чтобы слоняться в поисках сомнительных приключений.
– Но я горю желанием помогать вам!
– Ты и так мне помогаешь.
– Тем, что делаю игрушки для императора? Тешу научными безделицами принцессу? Простите меня, сэр, но я надеялся заниматься более серьезными делами. Я думал, быть вашим учеником значит нечто большее.
– Возможно! Но мы должны соизмерять наши действия со временем и обстоятельствами. Не будь я так обременен обязанностями, я бы все свое свободное время посвятил обучению тебя. Но мир стоит на краю ужасающей пропасти, и я не могу пренебречь этим ради твоего обучения и воспитания.
– Я не понимаю, – сказал Бен, начиная злиться. – Если ваша работа имеет такое огромное значение, разве моя помощь здесь не может пригодиться и послужить всеобщему благу?
Глаза Ньютона вспыхнули:
– Я уже сказал, что не могу открыть тайну своих исследований сейчас, Бенджамин. Но придет время, и ты все узнаешь. А пока с тебя достаточно.
Бен кивнул, будто понял главное:
– Вы не доверяете мне.
Ньютон, глядя в пол, нервно барабанил пальцами по ручке кресла.
– Однажды меня уже предал человек, которому я так доверял, – сказал он тихо, – единственный, кому я так безгранично доверял. – Ты смышленый, и сердце у тебя доброе, но и ты так же безрассуден, как и он. Я не могу рисковать и получить еще одного Фацио де Дюйе.
Бен прикусил язык, чтобы не выплеснуть свою обиду потоком резких слов. «Возможно, из-за того, что вы неправильно обращались с де Дюйе, он и предал вас», – подумал он. Но он не сказал этого вслух, это только бы усугубило положение дел. Он выбрал иную тактику.
– Все это время я экспериментировал с разными видами сродства, – сказал он. – Я нашел способ отталкиваться от воды.
– И сделал на основе этого какую-нибудь занятную игрушку для императора?
– Да. Думаю, что да. Но, работая над отталкиванием, я надеялся со временем разрешить проблему с кометой.
Ньютон снисходительно улыбнулся:
