самолетов, летевших сразу за мной. По курсу появились воздушные ямы, самолет швыряло и трясло. Дождевые потоки барабанили по крыльям и фюзеляжу и разбивались о ветровое стекло пилотской кабины. Не меняя курса, я спустился еще ниже.
Позади меня, местами выше, а местами ниже, были видны мерцающие красные, зеленые и желтые огни бомбардировщиков моей эскадрильи, старавшихся изо всех сил сохранить походное построение в этой бурной атмосфере. То тут, то там яркие вспышки молний отражались от крутящихся лопастей пропеллеров бомбардировщиков. Пилоты отчаянно пытались держаться в группе, чтобы никто не отстал или не отделился от группы, потерявшись в пространстве над морем.
Я все еще продолжал снижение, когда прямо перед самолетом возникли однообразные гребни волн, рассекающих черную поверхность океана. Я прекратил спуск и огляделся в поисках других бомбардировщиков. Из начального количества в девять единиц были видны лишь два. Похоже, перестроиться в походную колонну было уже почти невозможно. Я все еще безнадежно искал чистый участок неба среди бурлящих облаков и дождя, когда по радио был получен приказ «Возвращаться на базу!» от капитана 2-го ранга Ниити Наканиси, командира нашего крыла. Все бомбардировщики возвратились в пункты своего взлета.
Позднее этой ночью мы приняли по радио сообщение, из которого узнали об успехе нашей первой авиабомбежки Сингапура. Бомбардировщики авиакорпуса Михоро не встретили никаких помех со стороны погоды и провели налеты, как и было намечено. Экипажи наших бомбардировщиков были раздражены и очень переживали от того, что в первой атаке войны самолеты авиакорпуса Гензан даже не долетели до объектов бомбежки и из-за погодных условий рассеялись в пространстве.
Сегодня утром какой-то офицер французской армии подошел к моему самолету, широко улыбаясь и быстро лопоча что-то на своем родном языке. Французский я учил давным-давно, еще в Морской академии, и не мог понять ни слова из того, что он говорил. Позднее мы узнали, что французский офицер поздравлял нас с успешной атакой нашего флота в Пёрл-Харборе. До того момента, когда мы узнали, что именно взволнованный француз пытался нам сказать, мы ничего не знали о мощной атаке на американский воздушный и морской оплот.
Активность британских линкоров мы не смогли засечь ни постоянным океанским патрулированием, ни полетами разведывательных самолетов над Сингапуром. Мы не могли понять, по какой же причине противник затягивает ввод в действие своих мощных кораблей.
Сегодня – самая важная фаза наших операций, сухопутные войска должны начать вторжение в Малайю. Если бы британские корабли или бомбардировщики нанесли удар по нашим транспортам во время наступательной операции, мы бы оказались в сложном положении. Отсутствие вражеского флота приводило нас к ощущению, что что-то неладно, что британцы могут ринуться на нас неожиданно. Знаю, что, если бы я командовал этими двумя могучими кораблями, я бы повел их в море к Кота-Бару, пункту вторжения нашей армии в Малайю, и атаковал бы.
Пока стояли наготове, ожидая команды на взлет в случае вражеской атаки, мы прознали, что наши транспорты движутся к Кота-Бару. Весь боевой состав авиакорпуса Гензан был глубоко огорчен тем, что первая бомбежка этой войны была проведена авианосцами, атаковавшими Пёрл-Харбор. С другой стороны, наши вопросы относительно эффективности наших авиабомб и торпед были сняты ошеломляющим успехом наших самолетов морской авиации, атаковавших Гавайские острова.
Контр-адмирал Мацунага провел штабное совещание у себя для того, чтобы выяснить целесообразность массированной торпедной атаки против кораблей противника, пока они остаются на базе. Все пилоты и экипажи были в приподнятом состоянии духа. Мы отыскали линкоры, и нам улыбался шанс прославиться даже больше, чем наши коллеги, которые успешно атаковали Пёрл-Харбор. Все занялись изучением глубин акватории военно-морской базы в Сингапуре, лучших направлений атаки и самых благоприятных боевых порядков для атаки.
В 17.00 мы получили сообщение по радио от нашей подводной лодки «1–56», патрулировавшей район к востоку от Сингапура. Командир подлодки утверждал: «15.50. Два линкора направляются на север». Нам было непонятно противоречие между докладом самолета-разведчика, который утверждал, что линкоры все еще находятся на британской базе, и докладом субмарины о том, что «Prince of Wales» и «Repulse» вышли в открытое море. Как бы там ни было, авиакорпусу Гензан был отдан приказ немедленно приготовиться к торпедной атаке.
Действительно ли эти два могучих боевых корабля покинули военно-морскую базу в Сингапуре? Или это другие корабли противника? Может быть, тяжелые крейсеры ошибочны были приняты за линкоры? Какого бы типа ни были эти британские корабли, со своей скоростью они будут у берега Кота-Бару на следующий день. Их необходимо локализовать и уничтожить, пока их могучие орудия не получили возможность уничтожить флот вторжения. Вскоре пришел приказ провести торпедную атаку.
Разведывательному самолету типа 98, возвращавшемуся на базу из полета к Сингапуру, было приказано изменить курс и немедленно приземлиться на аэродроме в Сайгоне. Спешно были проявлены негативы фотоснимков. Теперь нам была известна истина. То, что невооруженному глазу с большой высоты показалось боевыми кораблями, на самом деле оказалось двумя крупными торговыми судами. Подтвердилось отсутствие на военно-морской базе Сингапура «Prince of Wales» и «Repulse». Промедление было недопустимо. Намерения врага были явными: он направлялся к району нашего вторжения на Кота-Бару. Наши подлодки, однако, потеряли контакт с флотом противника, и точное место нахождения британских кораблей оставалось загадкой.
19.00. Все приготовления к торпедной атаке завершены. В бодром настроении мы взлетали с нашей базы, надеясь найти и атаковать британские корабли этим вечером или даже ночью. Мы не могли понять, как армейцы догадались, что мы отправляемся на поиски вражеских кораблей, но много солдат и офицеров собралось на базе проводить нас. Всех их приводили в удивление торпеды. Они махали руками и громко приветствовали каждый взлетавший бомбардировщик.
Не знаю почему, но события того дня четко запечатлелись в моей памяти. Я страстно желал броситься в атаку на врага. Я могу вспомнить каждую маленькую деталь, касающуюся того ночного вылета на задание. Кучевые дождевые облака закрывали все небо, пока мы летели на юг вдоль побережья Французского Индокитая, предсказывая, что погода может оказаться неблагоприятной. Однако я не боялся за своих людей, если нас вдруг захватит шторм. Все мои самолеты, разбросанные штормом два дня назад, благополучно вернулись на базу, подтверждая тем самым высокий класс моих пилотов. Сегодня ночью мы были настроены на атаку врага, даже если шторм нарушит наше боевое построение и если вдруг в группе смогут лететь только два самолета. Мы решили не поддаваться влиянию погодных условий. Все самолеты снизились ниже нижней кромки облаков в поисках противника.
По радио пришел приказ главнокомандующего войсками Южного района вице-адмирала Нобутакэ Кондо мобилизовать все наличные наземные и воздушные силы для ночной атаки. Наша подводная лодка обнаружила линкоры, сейчас настала очередь авиации уничтожить их. Мы не собирались отдавать надводному флоту лавры возможной победы. Наш боевой дух был высок!
Солнце ушло за горизонт. Видимость была очень плохая, и мы летели группами по три самолета. К сожалению, оставалась нерешенной еще одна серьезная проблема. Когда начались военные действия, мы не договорились о каких-либо определенных мерах для того, чтобы в морских боях на малых дистанциях отличать вражеские корабли от своих, когда очень трудно разобрать, где свой, а где чужой. Точное нахождение вражеских кораблей нам не было известно; далее, в эту ночь у нас не было информации и о
