— Не дури. Тебя сразу же передадут гоминдановцам.
— Тогда я пойду к Чжу и Хуану.
— Им сейчас не до тебя. Посиди пока в гараже, а там решим, что делать.
С наступлением темноты Кун уехал на грузовике и, вернувшись поздно вечером, сказал:
— Я говорил товарищу Чжу о тебе. Он дал рекомендательное письмо, поедешь в Кантон и передашь старому учителю товарища Чжу. Письмо не запечатано, в случае надобности покажешь, кому надо.
— А как я проберусь туда?
— Держаться на воде умеешь?
— Я родился на воде.
— Так чего же спрашиваешь?
Ян вздохнул и провел рукой по торчащим волосам.
— Так и не узнаю конца истории с убийством… Как будто читал книгу, дочитал до самого интересного места и вдруг - дальше нет страниц, кто-то оторвал.
— Ничего, вместо конца книги у тебя будет другое… Пойдем к моим знакомым, они помогут тебе.
На рассвете они пошли в поселок за китайским городком, на берегу Коулунского залива. Кун зашел в один из шалашей, покрытых связками водорослей и сетями, и спустя некоторое время вышел оттуда вместе с маленьким бойким старичком в накидке из пальмовых листьев.
Ян отвесил почтительный поклон старичку. Тот вынул изо рта длинную трубку и прошамкал:
— Я знал твоего отца, я тоже из Кантона. Мы часто плавали на Хайнань и еще дальше.
Кун пошептался с ним, потом сказал Яну:
— Если все пройдет хорошо, пришлешь мне письмо, только не ставь своей подписи.
Он пожал Яну руку, поклонился старичку и быстро удалился. Старичок провел Яна к старой джонке, стоявшей у маленькой плоской скалы.
— Иди под навес и не вылезай, пока не разрешу, - сказал старичок, поднимая соломенный полог.
Под камышовым навесом было совсем темно, пахло не рыбой, как ожидал Ян, а сандаловым деревом и лекарствами. Вскоре шаланда мерно закачалась.
Старичок, отодвинув полог, заглянул под навес. Ян попросил у него разрешения выйти на палубу. Рыбаки поднимали залатанный парус. Обогнув Гонконгский остров справа, джонка пошла в юго-западном направлении.
Слева на горизонте показался густой черный дым. Он быстро приближался, как грозовая туча.
— Миноносец с Тайваня, - объяснял старичок, - иногда шныряют здесь.
— Остановят нас? - испуганно спросил Ян.
С кормы что-то крикнули. Старичок засеменил туда и, вернувшись обратно под навес, показал трубкой в сторону берега вдали. Из-за крохотного островка показалось небольшое серо-зеленое судно.
— Это дозорный катер, - сказал старичок. - Сейчас вызовет самолет, и начнется охота орла за черепахой.
Миноносец окутал себя дымом и скрылся. Дозорный катер тоже исчез. Спустя некоторое время показались три шаланды. Они шли к берегу.
Старичок толкнул локтем Яна:
— Плыви в их сторону. Скажешь, что тебе надо в Кантон, бабушка заболела. И непременно пришли письмо Куну, чтобы мы знали, что с тобой. А если тебе отрубят башку, явись во сне к своим друзьям.
Ян привязал узелок к шее, снял очки, поклонился старичку, потом сделал глубокий вдох и прыгнул в воду. Ближайшая шаланда замедлила ход. Ян подплыл к ней.
— Мне надо скорей в Кантон, - сказал он, когда его вытащили из воды, бабушка заболела.
Гребец в дырявой соломенной шляпе сочувственно поцокал языком:
— За этот месяц третьего молодца подбираем. У всех бабушки больны.
Шаланды вошли в небольшую бухту, вход в нее загораживали торчащие из воды острые скалы. На берегу раскинулся рабочий поселок - бамбуковые хижинки, между ними шесты с неводами. Очевидно, только что прошел тайфун на берегу лежали вырванные с корнями кокосовые пальмы и перевернувшиеся джонки с поломанными мачтами.
Председатель правления рыболовецкого кооператива, пожилой рыбак со свисающими тонкими усами, прочитал рекомендательное письмо Чжу и, внимательно оглядев Яна, сказал:
— Сейчас поедут наши женщины. Отправляйся с ними.
Три арбы с высокими бортами были нагружены устрицами и тюками морской капусты. Ян разлегся на циновке поверх груза. Он почувствовал себя как в люльке и от усталости вскоре заснул. Его разбудили, когда арбы уже въехали в город и стали протискиваться сквозь толпу в узких переулочках - таких же, как в китайских кварталах Гонконга. Уже было темно.
Наконец выехали на набережную. При виде многоэтажных зданий и ярко освещенных магазинов, Ян спросонья подумал, что он попал обратно в Гонконг едет по Конноут-род. У него даже екнуло сердце.
Но он сразу же успокоился. На перекрестке вместо бородатого индуса-полицейского стоял на возвышении китаец в белой рубашке навыпуск, в коротких штанах и размахивал руками, как дирижер. На велосипедах пронеслась стайка девушек-китаянок в беретах, в офицерских кителях с серебряными погонами. Этого в Гонконге не увидишь.
Ян простился с женами рыбаков и пошел по набережной. Зашел в первый же магазин - здесь торговали спортивными принадлежностями. Приказчики подсчитывали на крохотных счетах выручку, сверяя с чеками, - готовились к закрытию магазина. На задней стенке висело большое объявление о том, что завтра в политической школе для торговцев и промышленников будет прочитана лекция 'Социалистическая индустриализация страны'. Ян с удивлением смотрел на объявления, приказчики недоуменно взирали на него.
Мальчик с красным галстуком и с нагрудным эмалированным значком - на нем было обозначено, в какой школе он учится, - объяснил Яну, как проехать на автобусе в восточный пригород - Дуньшань, где жил учитель Чжу - товарищ Тан Ли-цзин.
На пологих склонах холма среди деревьев стояли особняки, похожие на коттеджи англичан в Гонконге - выше Ботанического сада и Куинз-род. Одноэтажный особняк, в котором жил Тан Ли-цзин, находился почти на вершине холма и был окружен низенькой чугунной оградой, увитой плющом.
Коротко остриженный седой человек в темных очках, пробежав глазами письмо, посмотрел поверх очков на Яна.
— У твоего деда были такие же глаза и рот. Я бы тебя принял без рекомендательного письма.
Жена и сын Тан Ли-цзина уехали к родственникам в деревню. Комната с большими, почти до пола, окнами выходила в садик, где росли изогнутые сосны. Ян оглядел с почтением книжные полки, закрывающие стены до потолка. Большой письменный стол был завален папками, тетрадками и пожелтевшими газетными вырезками.
— Вы пишете книги? - тихо спросил Ян. В его голосе звучало благоговение.
— Я долго работал в газете, - ответил Тан. - А теперь пишу книгу по истории Кантонской коммуны. Собрал очень интересные документы в деревнях Гуандуна, где появились первые Советы рабочих и крестьян. И очень ценные материалы мне прислали из Гонконга - о знаменитой стачке докеров после кантонского расстрела.
За ужином Ян рассказал о том, как после исчезновения отца и смерти матери его приютил учитель начальной школы - отец Хуана, ныне студента, о том, как учился, и о своих друзьях.
— Значит, ты знаешь английский, - сказал Тан. - Надо учиться дальше. Завтра поговорю кое с кем. Тебе надо будет пройти некоторые формальности, потому что ты приехал не обычным образом. Но это уладим, не беспокойся. А потом поедешь учиться и работать.
Ян положил палочки для еды на стол и быстро заговорил:
— Во-первых, умею работать на линотипе с латинским шрифтом, во-вторых, чинить водопровод и пылесосы, в-третьих, ухаживать за тюльпанами…
Тан остановил его:
— Вполне достаточно. Выберем что-нибудь подходящее.
— И еще я могу… - Ян нахмурился и поправил очки, - помогать в расследовании преступлений.
— И этим занимался? - удивился Тан.
