— А если все-таки не найдем? — повторил Пимброк.
— Тогда сделаем так, как велит нам небо. — Он понизил голос. — Подкинем кое-что. Уже приготовили. Найдем это при обыске после ареста и предъявим ему обвинение в шпионаже в пользу немцев.
— Но это же… — Пимброк закусил губу и мотнул головой. — Зачем все это?
— Чтобы нажать на него. А если ничего не выжмем, освободим его и свалим все на немецкую разведку. Дескать, она подбросила подложные документы, чтобы опорочить Мухина. Важно найти предлог для того, чтобы подвергнуть его жесткому допросу. Вот это и будет его проверкой.
— Значит, завтра? — спросил Эймз.
— План утвержден большим начальством. — Марло поднял котелок с пола и стал натягивать перчатки. — Идите вы оба. И… — он вынул из внутреннего кармана сюртука конверт, — содержимое этого конверта засунете ему под матрац у изголовья. Поняли?
Эймз молча кивнул головой. Пимброк пошевелил губами.
— И сейчас же после операции явиться ко мне. А рано утром схватим Мухина. Поезд придет в четыре двадцать.
— На глазах у всех? — спросил Эймз.
— Нет, в отеле. Когда подойдет к дверям своего номера. — Марло посмотрел на Пимброка. — У вас кислая физиономия. Не нравится?
Пимброк молча пожал плечами.
— Мухин — человек в маске, — медленно произнес Марло. — И эту маску надо сорвать с него. Мое чутье никогда не обманывает меня. — Он похлопал Пимброка по плечу. — А ваша щепетильность и то, что вы ее не прячете, мне нравится. Мы, занимающиеся этой работой, должны быть очень порядочными людьми. Мы ведь вроде хирургов, которым приходится рыться в гнойных человеческих внутренностях, но у которых руки должны быть совершенно чистые. Благословляю вас, мальчики.
VI
В номере Мухина ничего не изменилось с того вечера. Только на каминной полке, где красовались игрушки, вместо соломенного крокодила стоял светло-желтый кожаный верблюжонок, а в углу, на ящике из-под радиоприемника, лежала плоская круглая корзинка.
Пимброк направил на нее луч фонарика и шепнул:
— Странная штука. Для патефонных пластинок?
— Для пластинок размер слишком большой, — заметил Эймз. — И ручки нет.
Пимброк подошел к письменному столу. На нем лежала груда вырезок из английских газет и письма. Эймз осветил их фонариком.
— Надо будет сфотографировать все письма, а там разберемся. Или позвать Робинза? Правда, я не особенно доверяю его русскому языку.
— Конечно, можно сфотографировать, — согласился Пимброк. — Только имей в виду… в этой куче находятся, пожалуй, и письма Лилиан. Она, наверно, писала ему из Москвы.
Эймз положил письма обратно на стол. Пимброк показал на два чемодана в углу.
— Этими штуками заниматься не буду. Рыться в белье — это по части Робинза. Позовем его после.
— Все-таки интересно, что это за корзина? — Эймз наклонил голову. — Может быть, для шляп?
— Судя по форме и размеру, — сказал Пимброк, — эта корзина подходит только для мексиканских сомбреро. Или для старинных щитов.
— А для абажуров слишком плоска. Больше всего подходит для сомбреро, — согласился Эймз.
Эймз открыл верхний ящик письменного стола и стал осторожно перебирать записные книжки и блокноты. Он отложил несколько блокнотов с записями на английском языке. Ящики обеих тумб были набиты журналами и брошюрами. В одном из ящиков хранились альбомы с фотоснимками. Эймз перелистал их — фотографии Лилиан не было.
Пимброк закончил осмотр книжных полок и небольшого книжного шкафа. В книгах никаких записок вложено не было. Эймз вынул из кармана конверт, извлек оттуда густо исписанные листки и подошел к кровати. Около подушки лежала толстая тетрадь.
— У него, кажется, странная привычка класть около подушки тетрадь с записями? — спросил Эймз.
— Да, он засовывает под подушку тетрадь с клеенчатой обложкой и папки с черновиками.
— Тетрадь лежит здесь. А черновики, наверно, под подушкой.
— Только осторожно поднимай подушку, — посоветовал Пимброк. — Может быть, там какая-нибудь метка… положил где-нибудь спичку или сделал вмятину на подушке, чтобы заметить, лазил ли кто-нибудь. И где-то здесь лежит флейта для заклинания.
Эймз взял двумя пальцами уголок подушки и приподнял ее. Папки там не было. Он поднял подушку еще больше и увидел какой-то черный клубок — не то пояс, не то веревка. Он направил фонарик на этот предмет. Клубок стал медленно развертываться и приподнялся кончик — веревки или пояса. Что это? Эймз вдруг сдавленно крикнул и отскочил от кровати, сильно толкнув Пимброка. Тот упал на диван и смахнул рукой будильник со столика.
— Кобра! — крикнул Эймз и бросился к двери, но тут же, схватив со стола портативную пишущую машинку, бросил ее на подушку. — Надо прижать подушку!
Пимброк ринулся к кровати с толстым словарем, но споткнулся и упал на одно колено, ударившись головой о спинку кровати.
— Выползает! — заорал Эймз и бросился к двери.
Пимброк зацепил ногой кресло и уронил что-то на пол. Раздался звон стекла. Эймз не мог открыть дверь — шарил рукой, ища замок. Пимброк заколотил по двери руками и ногами. Наконец Эймз нащупал замок и повернул его. Они выскочили в коридор и захлопнули за собой дверь. Эймз сделал прыжок в сторону и чуть не упал — пол в коридоре был скользкий. Робинз стоял с открытым ртом — переводил взгляд с одного на другого. Пимброк, закрыв глаза, прислонился к стене. Эймз тер лоб дрожащими пальцами. Затем стал на колени и осмотрел щель под дверью — она была узка, змея пролезть не могла. Эймз поднялся и вытер платком лицо и руки.
— Дрессированная… — произнес он, с трудом переводя дыхание.
— В чем дело? — спросил Робинз. — Что случилось?
— Теперь понятно, почему эта корзинка… — прошептал Пимброк, оглядывая пустой коридор. — А мы подумали, для сомбреро…
— Он не сказал Лилиан, что достал. — Голос Эймза уже стал нормальным. Хотел преподнести сюрприз.
— Ничего не понимаю. — Робинз замотал головой. — Что случилось?
Пимброк сплюнул и пошел, потирая ушибленную руку. Пройдя несколько шагов, он сказал:
— И преподнес этот сюрприз. Эффект потрясающий — большего желать нельзя.
Эймз прихрамывал. Робинз взял его под руку.
— А где ваш фонарик? — спросил он.
Тот что-то пробормотал. Робинз схватился за голову.
— Оставили там? Это же… какой ужас! Надо взять. Нельзя же…
Пимброк повернулся и, вытащив из кармана ключик, сделал приглашающий жест.
— Пожалуйста, можете открыть дверь и войти. Без стука. Она вас там ждет.
— Кто ждет? — Робинз топнул ногой. — Объясните же в конце концов, что случилось? Привидение, что ли? — Он вынул из кармана револьвер. — Я пойду.
Эймз, морщась от боли, шепнул ему что-то. Робинз переспросил, не поверив своим ушам, мотнул недоуменно головой и засунул револьвер обратно в карман.
Они молча сели в машину и поехали, но когда свернули на Пикадилли, Эймз вдруг накинулся на
