еще один. Когда Эд выглянул в коридор, Макмиллана уже не было перед дверью его номера. Дверь была широко распахнута, а выстрел отбросил старика портье к противоположной стене. По его виду было ясно, что с ним все кончено. Пиджак старика заливала кровь. Пока Коннорс смотрел на него, колени старика подогнулись, и он рухнул лицом вниз. В коридоре открылись многие двери.
– О, боже милостивый! – закричал какой-то высокий мужчина.
В конце коридора показался ошеломленный молодой дежурный. Откуда-то донесся крик женщины, и Коннорс осознал, что этот крик несется из телефонной трубки, которую он держал в руке. И тогда он прижал трубку к уху.
– Эд! – кричала Элеана. – Что там произошло?
– Кто-то пытался убить меня... – ответил он.
Глава 10
Коннорс решил, что в смерти есть что-то непристойное. Будучи живым, старик обладал чувством собственного достоинства и гордости. Его прошлое, его надежды на будущее, его тело и его ум принадлежали лишь ему. А теперь он стал лишь холодным трупом, предметом любопытства и кривотолков как частных лиц, так и официальных, и, в конце концов, был обречен на забвение. Во всяком случае, не осталось никаких сомнений в том, что Макмиллан мертв. Его тщедушное тело было дважды прострелено.
Коннорс сразу повесил трубку, хотя Элеану интересовали подробности. И тут он без особого удивления отметил, что у него дрожат руки. Эду пришлось трижды зажигать спичку, прежде чем он сумел прикурить. В коридоре воцарилось молчание, прерываемое только жужжанием большой синей мухи. Потом послышался голос какого-то служащего, который говорил кому-то:
– Это старый Макмиллан, шериф. Кто-то дважды выстрелил в него из ружья!
Человек в возрасте около шестидесяти лет в сопровождении более молодого зашел в коридор и двинулся по нему. На обоих были кожаные брюки и пестрые рубашки. На головах у них красовались великолепные сомбреро, а на поясах в кобурах виднелись револьверы, отделанные серебром.
– Я – шериф Томсон, – заявил пожилой. – Свидетели есть?
Никто не ответил. Шериф перевел взгляд с трупа на дверь номера двести пять, потом, перешагнув через лужу крови, которая все увеличивалась, вошел в номер и включил свет. Тот, кто дважды выстрелил, не удосужился забрать с собой ружье. Оно валялось на полу у окна, где его и бросили. Более молодой человек спросил, не стоит ли осмотреть лестницу и двор отеля.
– Да-да, пойди посмотри, Меси, – согласился Томсон, поднял ружье и положил его на кровать, после чего вернулся к двери. – Кто из вас занимает этот номер?
– Я, – ответил Коннорс.
– Как вас зовут?
– Эд Коннорс.
Шериф Томсон сдвинул свою шляпу на затылок.
– А, да! Вы же автор детективных романов, которые так любил Мак. Можно сказать, погиб в соответствии со своим любимым сюжетом, а?
– Можно сказать, что так.
Длинный и тощий тип проложил себе дорогу через толпу присутствующих и, вытащив из-под мышки черную папку, положил ее возле тела.
– Это старина Мак? Джимми, кто его убил?
Томсон покачал головой.
– Я только что пришел. – Он посмотрел на Коннорса. – Вы не откажетесь ответить на несколько вопросов, мистер Коннорс?
– Спрашивайте, – ответил Коннорс.
– Тогда для начала скажите нам, что вы делали в комнате Мака и что Мак делал в вашей?
Коннорс решил сказать правду.
– Мы с ним беседовали, и у нас кончилось вино. Я сказал ему, что пойду в свой номер за бутылкой, но как раз в этот момент мне позвонили по телефону, и за бутылкой отправился Мак.
Тощий верзила устроился возле трупа.
– Бедный старик! Он даже не понял, что произошло!
Вошел молодой помощник шерифа и доложил, что убийца оставил несколько царапин на каменной лестнице, но его никто не видел ни входящим, ни выходящим, и что во дворе тоже нет его следов.
Шериф Томсон скрутил себе пахитоску.
– Мистер Коннорс, вы можете сказать мне, кто вам звонил?
Большая муха продолжала жужжать в комнате, и раздраженному Коннорсу очень хотелось, чтобы кто- нибудь ее раздавил. Эд не собирался впутывать в это дело Элеану, но если он не скажет им правды, то это сделает молодой портье.
– Да, безусловно могу. Это мисс Хайс.
– Совершенно верно, – подтвердил портье. – Мисс Хайс позвонила спустя десять или одиннадцать минут после того, как они поднялись в комнату Мака.
Томсон лизнул вдоль сигарету-пахитоску, которую скрутил.
