— Может быть, сегодня нам лучше пропустить спектакль? — Бесс неохотно поднялась. Вид у нее был встревоженный.
— Почему? — удивилась Нэнси. — Я думала, что тебе нравится смотреть представление.
— Да, нравится. Но я… А вдруг этот охотник вернется? Я не хочу быть живой мишенью в первом ряду.
— Понимаю. — Нэнси обняла подругу за талию. — Я тоже не хочу. Но я хотела бы положить этому конец. Не могу отделаться от ощущения, что я что-то упустила из виду. Я считаю, что мне непременно надо быть на спектакле.
— Ну ладно, — вздохнула Бесс. — Постараемся держаться как можно незаметней. Так?
— Вот именно, — сказала Нэнси.
В этот вечер представление прошло хорошо, и четвертый день фестиваля завершился без каких-либо неприятностей.
Домой Нэнси вернулась очень уставшая. Подъехав к дому, она с ключом в руке поднялась по ступенькам крыльца. На верхней ступеньке, у самой двери, она вдруг остановилась — у нее перехватило дыхание.
В двери торчал кинжал с запиской. Записка была написана крупным жирным почерком. Чувствуя, как отчаянно колотится у нее сердце, Нэнси прочитала записку:
МНОГО ШУМУ ИЗ-ЗА КОЕ-ЧЕГО
Перечитав еще раз записку, Нэнси содрогнулась. Она обмотала правую кисть длинным рукавом своего кремового платья и осторожно вытащила кинжал из двери, стараясь не стереть возможные отпечатки пальцев. Записку и кинжал она взяла с собой в дом.
Войдя в гостиную, Нэнси села и задумалась. Теперь она не сомневалась, что именно она была мишенью для стрелы на пикнике. Со вздохом облегчения она поблагодарила судьбу за то, что прицел у сочинителя был не слишком точен. Но по последней записке было ясно, что автор знает, кто она и где живет. А также то, что человек, ломившийся в окно ее спальни, имеет какое-то отношение к переполоху на фестивале. Скорее всего, автор записки и взломщик — один и тот же человек, или, по крайней мере, они сотрудничают.
«Написано пять записок, — подумала Нэнси. — В каждой — зарифмованная угроза. И каждая сопровождалась неприятным происшествием, цель которого — причинить кому-то вред и нарушить ход фестиваля».
Из тех, кого она знала, злоумышленниками могли быть по крайней мере три человека — Мартина Деври, Дин Бетлен и Луис Ромеро. Все они не скрывали, что весьма обижены на фестиваль, вернее, на его директора.
Но Нэнси никак не могла понять, почему угрожают ей. Вряд ли кто-то из них знает, что она еще и детектив. «Кроме того, — думала она, рассеянно передвигая туда-сюда кольцо на пальце, — Дин или Мартина никак не могли быстро добраться до ее дома после спектакля, чтобы приколоть записку». А ведь Нэнси и Бесс уехали с фестиваля сразу после конца представления. Записка же была сюда доставлена в промежутке между выстрелом из арбалета и приездом Нэнси домой.
«Это мог успеть сделать Луис Ромеро», — размышляла Нэнси. На представлении «Ромео и Джульетты» она его в этот вечер не видела. Но тогда следовало предположить, что именно Ромеро ломился к ней в дом ночью во вторник. А ведь в среду она беседовала с ним, и в его поведении не было ничего подозрительного. «Может быть, Ромеро хороший актер?» — подумала она. Но и другие подозреваемые тоже хорошие актеры, и это еще больше затрудняет дело.
Нэнси встала с кресла и поднялась в спальню. Ее не покидало ощущение, что она все время упускает что-то важное… Но вот что?.. Это ей больше всего хотелось понять, и понять как можно скорее.
В пятницу днем небо было ясное, без единого облачка.
«Актерам Ее Величества повезло, что всю неделю стоит такая чудная погода», — подумала Нэнси, подъезжая к дому Бесс.
Несколько минут спустя Бесс и Джорджи, весело приветствуя подругу, уже садились в «мустанг». Прежде чем Нэнси отъехала от обочины, она показала на кинжал, который выдернула из двери. Теперь он был вложен в прозрачный пластиковый пакет.
— Узнаешь? — спросила она у Джорджи. Пока Джорджи рассматривала кинжал, Бесс изумленно воскликнула:
— Кинжал? О, Нэнси, я даже боюсь спрашивать, откуда он у тебя.
— Да, это действительно кинжал. Вчера вечером он торчал в двери моего дома.
Джорджи и Бесс прочли записку, написанную все тем же старомодным почерком.
— Ну что ж, — подняв глаза от записки, спокойно и твердо проговорила Бесс, — этого достаточно. Надо вернуть им наши костюмы и сказать фестивалю «прощай».
— Я не всегда соглашаюсь с Бесс, — сказала Джорджи, — но думаю, теперь она, пожалуй, права. А ты, Нэнси, разве не считаешь, что возвращаться на фестиваль нам уже не безопасно? Дело принимает серьезный оборот.
— Вряд ли этот тип перестанет пакостить, если я откажусь от участия в фестивале. А пока он будет продолжать свои фокусы, опасность грозит всем участникам фестиваля. Я собираюсь заглянуть в полицейский участок и передать им кинжал. Возможно, полиции удастся опознать преступника по отпечаткам пальцев. Кстати, Джорджи, тебе не приходилось видеть кого-нибудь с таким кинжалом на фестивале?
— Нет. К тому же клинок этого кинжала — настоящий, — заметила Джорджи. — А все кинжалы, которые я видела на фестивале, были бутафорские.
— Согласна, — сказала Нэнси. — Интересно все же, каким образом наш сочинитель заполучил его.
— Я даже думать об этом не хочу, — содрогнулась Бесс. — Будем надеяться, что там, где этот человек его взял, больше таких нет.
— Джорджи, не могла бы ты вместе с Дж. З.. проверить — вдруг в чулане у Шоттера чего-то недостает? — спросила Нэнси.
— Это очень просто, — кивнула Джорджи.
Пока Нэнси ходила в полицейский участок, Бесс и Джорджи ждали в машине. Нэнси рассказала главному инспектору Мак-Гиннису, что полицейские Дель Рио и Уилкерсон на этой неделе зарегистрировали попытку взлома и что кинжал, возможно, имеет отношение к тому происшествию. Через несколько минут она уже была в машине и везла подруг на фестиваль.
Бесс и Джорджи, выйдя из машины, остались посмотреть выступление
