– Поясни мне, что ты имеешь в виду, Бланш.
– Ты должен понимать, что я имею в виду, но если ты настаиваешь... Ты сказал о медовом месяце. Но даже ты должен согласиться, что это... хорошо для любовников.
– А ты, как я вижу, не представляешь нас в этой роли? – Он сказал это с насмешливой грустью, потихоньку приближаясь к ней, снимая пиджак и ослабляя галстук.– А между тем, клянусь, все наши друзья на свадьбе были уверены, что мы именно любовники. Ты сыграла свою роль с таким энтузиазмом, что я сам чуть в это не поверил.
– Рой! – Ей ничего не оставалось, кроме как взывать к его великодушию.– Ты ведь знаешь, у меня не было выбора. Я вынуждена была так поступить ради родителей...
– О да, разумеется. И они были убеждены не менее остальных. Я бы сказал, просто мастерское исполнение.
Он говорил по-прежнему насмешливо, но Бланш почувствовала его растущее беспокойство, видела мрачнеющее лицо.
– Как бы то ни было, ты же заранее все знал; и идея этого брака принадлежит целиком тебе и никому больше...
– А как ты считаешь, ради чего я сделал тебе предложение, Бланш?
– Неужели ты думаешь, что я не спрашивала себя об этом сотни раз? И до сих пор не поняла. Может быть, ты наконец объяснишь мне?
– Ну что ж.– Повернув к себе стул, обтянутый розовым сатином, Рой сел на него верхом, положив руки на спинку.– Я хотел получить жену. Мне казалось, что это разумное приобретение.
Его издевательский тон привел Бланш в бешенство. Затравленно глядя на него, она мотнула головой в негодовании и почувствовала, как взметнулись ее шелковистые волосы.
– О нет! Ты хотел только одного, Рой Гартни: отомстить Томасу. Ты всегда завидовал ему!
Произнеся эти слова, Бланш тотчас пожалела о них, потому что знала: он ей этого не простит.
– Завидовал? – Так и есть, она задела его за живое.– Почему, черт возьми, я должен был завидовать Томасу?
– Не знаю почему, только у меня всегда складывалось такое впечатление. И я думаю, ты знал, как отплатить ему побольнее.
Рой стремительно встал, подошел к ней и, когда она отказалась смотреть ему в лицо, взял ее за подбородок и заставил поднять голову.
– А я-то думал, что это было твоим желанием – отомстить ему, моя милая. В конце концов, ты была единственной, чьи мечты разбились вдребезги той ночью, когда Паула выложила свой маленький сюрприз. А теперь делаешь вид, что ты здесь ни при чем? – Бланш захотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать его.– Ты думаешь, что все еще можно вернуть, не так ли? Вы с Томасом могли бы все забыть, сделать вид, что ничего не случилось и жить после этого счастливо – об этом ты думаешь?
– А если и думаю, что тогда? – В ее словах прозвенел отчаянный вызов.
– Я был бы удивлен, если бы хоть одна женщина смогла жить счастливо с Томасом, хотя, конечно, я могу судить предвзято. Но даже если не учитывать моего мнения... Неужели ты действительно веришь, что Томас, впервые в жизни вкусивший наслаждение от успеха – личный автомобиль, медная табличка с именем на двери,– был готов рискнуть всем этим, чтобы жениться на тебе?
– Эти вещи ничего не значат для Томаса! – горячо возразила она, хотя и без полной уверенности.– Он никогда не был честолюбивым!
– Ты защищаешь его, не так ли?– Его голос стал заметно жестче.– А не кажется ли тебе, что есть что-то противоестественное, когда женщина защищает мужчину, который поступил с ней так, как Томас? От всего этого за версту несет мазохизмом.
– Как ты смеешь?..– Она лихорадочно прикусила губу.– В любом случае, ты всегда знал, что я чувствую к Томасу.
– Да.– Он вздохнул.– Это правда, я всегда знал, что ты чувствуешь к Томасу. И никогда не мог этого понять, но... – Подняв глаза, она увидела, как он взял пижаму и запихнул ее в чемодан. Жизнь полна разочарований, но, если твои чувства были так сильны, почему ты не боролась за него? Почему не настояла на том, чтобы он сдержал свое слово и женился на тебе... если, конечно, это на самом деле входило в его планы.
– Конечно же, он этого хотел, ты сам знаешь!
– Ну, положим, я знаю об этом только с твоих слов. Но в любом случае кажется странным, что ты просто легла на обе лопатки и позволила им обоим пройтись по тебе. Если бы ты была более решительной, кто знает? – Он цинично и холодно улыбнулся.– Может быть, тогда в этой комнате рядом с тобой находился бы Томас, и это было бы неподдельной радостью для вас обоих. Или же – безграничным несчастьем.
Он поднял чемодан и направился к двери.
– Что ты делаешь, Рой? Куда ты собрался?
Он грустно улыбнулся и многозначительно пожал плечами.
– Ну, так как ты абсолютно ясно дала понять, что все еще очарована кузеном Томасом, и так как я не настолько уверен в своем хладнокровии, и так как...– он глубоко вздохнул, как будто список оговорок был чересчур велик,– ...так как я не хочу, чтобы ты, ослепленная своим девичьим горем, представляла Томаса, вместо меня, думаю, мне лучше поискать себе другую постель.
Облегчение... Она была почти уверена, что •испытала именно это чувство.
– Но... не покажется ли это всем довольно странным?
– Несомненно. Но сейчас реакция окружающих меня уже интересует не столь сильно. Как бы там ни было, этот день был слишком долгим, Бланш. На твоем месте я отправился бы спать, а если захочешь чего- нибудь поесть, всегда можно позвонить горничной. И... увидимся за завтраком, хорошо?
Дверь закрылась. Бланш все еще не могла поверить и не могла понять, хочется ей плакать или смеяться. Все оказалось невероятно просто. Даже если бы она продумала все до мельчайших подробностей, это не могло бы пройти более гладко.
Да, так просто, так легко, что это нанесло удар по ее самолюбию: она ведь всегда была глубоко убеждена, что Рой по крайней мере неравнодушен к ней... И не только неравнодушен: она наверняка нравилась ему, и уж в таком-то случае он был бы счастлив лечь с ней в постель. Но, может быть, он просто не похож на других мужчин, которые ей встречались? Их основной заботой, казалось, было затащить ту или другую девчонку в постель. И все-таки странно: Рой Гартни, который пошел ради нее на все – даже на то, чтобы жениться и спасти тем самым ее гордость и честь, теперь был чуть ли не доволен, отказавшись от того, что принадлежало ему по праву...
Неужели то, что она нравилась Рою, было иллюзией? Бланш почувствовала разочарование. Да-да, именно разочарование, следовало признаться себе в этом. Каким угодно, но уж во всяком случае не таким представляла она финал своей свадьбы...
Но нет, Бланш решительно отказывалась думать обо всем этом дальше! Она воспользуется его советом – примет душ и ляжет. Девушка не сомневалась, что заснет, как только ее голова коснется подушки: этот – мучительный день завершал череду нескольких не менее мучительных недель...
Но эта ночная рубашка, которую с таким таинственным и романтическим видом преподнесла ей мать! Вряд ли что-то могло сильнее напомнить о медовом месяце. Кружева сверху, узкие бретельки и струящаяся юбка из бледно-палевого сатина, ласково скользящего по коже... Ей настолько нестерпимо захотелось ее надеть, что она не смогла заставить себя поискать в чемодане что-нибудь менее откровенное.
Через несколько минут Бланш уже расчесала волосы и, выходя из ванной, протянула руку к выключателю, когда дверь внезапно открылась. Готовая поднять тревогу, она широко раскрыла глаза, но вскоре поняла, кто это был. Рой – он вернулся! Сердце Бланш учащенно забилось, рука инстинктивно легла на горло, и в то же время она испытывала чувство, близкое к радости: ведь на ней было самое роскошное и соблазнительное одеяние, какое она когда-либо имела.
Рой не двигался, прислонившись к двери. И было уже неважно, скажет он опять что-нибудь язвительное или промолчит: напряженный взгляд горящих глаз не оставлял никаких сомнений. Казалось, что они простояли целую вечность, глядя друг на друга. Для Бланш было неожиданностью ощутить, что, абсолютно ничего не опасаясь, она была по-настоящему взволнована и возбуждена этим неожиданным вторжением, ожидая от Роя дальнейших действий.
