побережье, а ты за ней гонялся, как будто она горит в огне и ты ее хочешь вытащить!
– Это было совсем не так.
– Тогда как это было? Расскажешь? Билли молчит. Он теперь стоит спиной к полкам и лицом к Кэт, но в глаза ей не смотрит.
– Не понимаю я. Я ведь никогда не говорила тебе «нет». Ни разу не сказала. А ты все равно… Билли, сколько раз в день у тебя чешется?
– А какое это имеет отношение к нашему ребенку? Тому, про которого мне сказал чужой человек, да еще перед лицом половины города?
– А я знала, с кем ты шляешься, ты этого не понял? И как я могла после этого верить, что ты поступишь правильно? Как я вообще могла тебе верить?
Билли не отвечает. У него решительно сжаты челюсти. Если в ее словах и есть правда, Билли ее не видит. Скорее, правда, не хочет видеть.
– Ты знаешь, как это, когда в субботу узнаешь, что ты беременна, а в следующую субботу твой парень вечером уматывает к городской соске?
– Это был мой ребенок! – орет Билли. – Ты съездила в Дерри и убила его, а он был наполовину мой!
– Ну, конечно! – глумливо соглашается Кэт. – Когда его нет, так он наполовину твой.
В офисе констебля возле стола собрались пятеро – Майк, Кирк, Хэтч, Джек и Робби – и Майк пытается по радио связаться с полицией в Мачиасе. Хэтч смотрит на Майка, но остальные не могут отвести глаз от Линожа.
Арестованный вдруг садится прямо, расширив глаза. Джек толкает Майка локтем, чтобы обратить на это его внимание. Линож вытягивает руку с указывающим вниз пальцем. Описывает пальцем полукруг.
В сарае Билли поворачивается к полке, снова оказываясь спиной к Кэт. Движение его точно повторяет то, которое сделал палец Линожа.
– И что это должно значить? – спрашивает Билли.
– То, что я не дура. Приди я к тебе, пока ты гонялся за Дженной, я знаю, что бы ты подумал: «Эта сучка специально залетела, чтобы я не смылся».
– Я смотрю, ты много за меня думала?
– Скажи мне спасибо, что я за тебя это делала! Ты-то сам за себя не слишком долго думал!
– А ребенок? Тот, которого ты убила? Много ты о нем думала? Кэт молчит.
– Убирайся отсюда. Слушать тебя не могу!
– О Господи! Ладно, ты кобель – это плохо. Но ты еще и трус, а это куда хуже! У тебя кишка тонка признать, что здесь есть часть и твоей вины. Я думала, могу спасти наши отношения, но теперь вижу, что спасать нечего. Оказывается, ты просто глупый сопляк!
Она поворачивается уходить, и лицо Билли искажается яростью. Он смотрит на полки и видит:
На каждой банке слова «Фирма Мак-Траст» изменились, и теперь там. «Фирма Мак-Трость». Зрелое яблоко на этикетке заменила черная трость с серебряным набалдашником в виде головы волка. И вместо «Высший сорт – изысканный вкус» написано «Высший сорт – изысканная сука».
В офисе Линож поднимает руку и делает движение, будто что-то берет.
– Что он делает? – спрашивает Кирк. Майк качает головой. Он не знает.
В сарае Билли берет с полки одну из банок, хватая ее, как палку, и в это время Кэт идет к двери, переступая через нагруженные сани.
– В чем дело, сэр? – спрашивает Майк у Линожа. – Что это вы делаете?
Линож его не замечает. Он полностью поглощен. Сейчас он снова делает вращательный жест пальцем и потом работает пальцами, как ножницами, изображая ходьбу.
Кэт стоит уже у двери спиной к Билли, когда он поворачивается с большой банкой яблочного сока в руках. Делает шаг к ней…
Майк идет к клетке, в которой Линож встает на ноги и поднимает руку над головой. Ладонь его согнута, будто он держит в ней что-то, видимое только ему.
Кэт делает шаг в бурю, и Билли заносит банку над ее головой.
Линож поднимает вторую руку, имитируя хватку двух ладоней на том же невидимом предмете.
Кэт останавливается за дверью на исчезающем следу саней, вытирает перчаткой слезы со щек, потом поправляет шарф.
Это дает Билли кучу времени. Он появляется у нее за спиной в дверях с искаженным от ненависти лицом и поднятой над головой в обеих руках банкой.
Майк из-за прутьев смотрит на арестованного с недоумением и страхом. Остальные столпились у него за спиной. Линож, не обращая на них внимания, резко опускает руки вниз.
И Билли почти это делает. Мы видим, как начинает идти вниз тяжелая банка сока – точное подражание движению рук Линожа – и вдруг она останавливается. Выражение слепой злости на лице Билли сменяется смятением и ужасом – он только что чуть не проломил голову Кэт!
Кэт ничего не заметила и не почуяла. Она движется к мэрии, опустив голову, и буря треплет концы ее шарфа.
Линож в клетке все еще стоит, согнувшись, и его сцепленные руки висят ниже колен, как у человека, который только что нанес сильный удар тяжелым предметом. Но он знает, что не вышло. На лице его выступила испарина, глаза горят бешеной яростью.
– Она права, – говорит Линож. – Ты и в самом деле трус!
– Какого черта вы тут… – начинает Майк.
– Молчать! – орет Линож.
На столе взрывается керосиновая лампа, разбрызгивая осколки стекла. Люди у стола пригибаются.
Линож мечется по кругу, дикий и злобный, еще более похожий на тигра в клетке – и вдруг бросается лицом вниз на койку, закрыв руками голову. Он что-то бормочет. Майк придвигается так близко, как позволяют прутья решетки, и слушает.
– Заднее крыльцо… Заднее крыльцо… У заднего крыльца…
С заднего крыльца мэрии мы смотрим в кухню, где неподвижно сидит Кора, наблюдая за суетой Джоанны и миссис Кингсбери. К ним присоединились теперь Клара Сент-Пьер и Роберта Койн – эти загружают посудомоечную машину. Все так мило и уютно, если бы не воющий ветер и густой снег на улице.
Камера опускается вниз – и показывает ящик для молока возле ступеней. И к нему, до половины засыпанная снегом, прислонена трость Линожа. Скалится голова волка.
Рука Кэт в перчатке опускается и трогает серебряную голову. Палец пробегает по рычащей морде волка.
Кэт – крупным планом. Заворожена, глаза расширены.
