Кровь пьют руками

бумагах также не знаете. Это не важно. Давайте вместе посмотрим эти фотографии! Откройте глаза! Откройте!

– Может быть, все-таки укол?

KONTRAPUNKT

…Наверное, меня отправят в Джудекку, Саша! Помнишь, ты мне рассказывал про Девятый круг, где предателей вмораживают в лед? Потом все хотела прочитать… не успела. А когда тебя не стало, мне было страшно открывать эту книгу…

Но ведь я не виновата!

Мне тогда было шестнадцать. Два года строгого режима, а впереди – еще пять. Два года, из них год в БУРе. Я знала: не доживу. Когда избивают, насилуют – почти каждый день, Саша! Почти каждый день! Ты тоже был там, но ты мужчина! Ты был взрослым, за тебя заступались все, даже Сахаров, даже Конгресс США! А кому была нужна я? Матери – и то не нужна. За эти годы – ни одного письма!

И вдруг – свобода!

Свобода, госпиталь, чистые простыни, обращение на вы. Я не сразу даже собственное отчество вспомнила! Тогда, наверное, я бы согласилась на все – убить Президента? Сколько угодно! Но мне рассказали о тебе…

PROPOSTA-2

…Однако же, будучи верным сыном не только Церкви, но и нашего просвещенного века, никак не мог одобрить я дикие нравы, царившие среди юристов Италии. Ибо поистине надо быть выходцем из прошлого, из времени, что ныне по почину истинного короля гуманистов Поджио Броччолини именуется Средними веками, дабы одобрить гнусные пытки, и до сего дня применяемые моими коллегами при допросах подследственных. Поистине и страшно, и смешно слышать их утверждения о муках телесных, ведущих к просветлению грешника. Сие суть истинное варварство, и я рад, что друг и наставник мой дон Инниго был первым, кто согласился со мной…

RISPOSTA-2

– Она видит. Продолжайте, капитан!

– Смотрите, Эра Игнатьевна! Смотрите! Это снято позавчера. Узнаете? Ну, конечно, это же ваши подследственные! Согласен, варварство! Варварство – и грязная работа. Отпечатки пальцев, орудия убийства… Могу добавить (пока по секрету): и свидетели тоже есть. Не отворачивайтесь, Эра Игнатьевна, не отворачивайтесь! Вам все это придется видеть еще не раз. Гражданин Рюмин – шесть пулевых ранений, ожоги кистей обеих рук, на груди рана в форме креста. Гражданин Егоров – перелом основания черепа, лицо облито кислотой… Смотрите, смотрите!

– Дайте ей воды… Нет, не с глюкозой, простой.

– Итак, Эра Игнатьевна, два дня назад ваши подследственные… Точнее, бывшие подследственные, граждане Рюмин и Егоров, были похищены из следственного изолятора, вывезены в район Лесопарка и зверски убиты. А теперь смотрите сюда! Не надо притворяться! Когда человек теряет сознание, у него не дергаются веки…

– А бить все-таки не стоило, капитан!

– Ничего, не сдохнет! Крепкая, сука!

KONTRAPUNKT

Что я тогда знала о тебе, Саша? Что я знала? Мне сказали, будто ты состоишь в какой-то тоталитарной секте, чуть ли не в Белом Братстве, что эта секта очень опасна, у вас там, на Урале, людей приносят в жертву в каком-то капище.

…Теперь-то я знаю, кто приносит людей в жертву! Теперь – знаю…

Мне велели… Ну, ты сам понимаешь, что они велели. Они рассчитали все точно, у тебя за год до этого умерла жена, детей не было. В общем, это оказалось просто. Такие вещи называют операция внедрения. Вот меня и внедрили. К тебе. Ты ведь был меня старше на тридцать пять лет, Саша! Кто бы подумать мог…

PROPOSTA-3

…В то же время следует признать, что необходимость пыток в значительной мере вынужденная, поелику именно признание еретика суть царица доказательств, без которой обвинение не может состояться. А посему долгие годы смирялся я с необходимостью жестокого и негуманного обращения с подследственными, что оставляло в великой тягости мою душу, особливо когда доводилось вздергивать на дыбу или велью юных дев, а тем паче – детей…

RISPOSTA-3

– Спасибо, доктор, вы нам больше не нужны. Продолжим.

– Так вот, Эра Игнатьевна, взгляните. Это – распоряжение о переводе Рюмина и Егорова из СИЗО в Холодногорскую тюрьму. Узнаете подпись? Ай, нехорошо выходит! За этих священников заступается полмира, Патриарх с посланием выступил, Папа в энциклике упомянул! И тут такое зверство! Помните учебник? Конечно, помните! Дело Ежи Попелюшко, если не ошибаюсь, 1984 год. Очень похоже – даже в мелочах.

– Пододвиньте ближе лампу. Ближе! Вот видите, сразу ожила!

– Так вот, о подписи. Узнали? Ваша, ваша Эра Игнатьевна! Любая экспертиза признает. Более того, мы охотно согласимся на привлечение экспертов-графологов со стороны. Хотите из Международного суда в Гааге? Процесс намечается шумный. Куда серьезнее того, что задумывали вы. Подумаешь, двух священников в хулиганстве обвинили! А вот убийство!.. Признаюсь: наши, так сказать, внештатные сотрудники уже подготовили несколько статей. Как раз к Указу N 1400 поспеют. Про Указ знаете? Ну вот, хороший пример беспредела нашей прокуратуры. Следователь, не имея возможности устроить показательный процесс, организует убийство подследственных! Поверят, Эра Игнатьевна, поверят! Общественность уже подготовлена, и Шпигель про вас писал, и Независимая, и Замкова гора. А с подписью… Ладно, какие между нами секреты! Когда вы прокурору бумаги на Панченко принесли – ордер требовать, – вы ведь спешили, правда? За ордер расписывались? И не посмотрели? Ну, вот! А вы что, думали, мы и вправду вам доллары в стол совать будем? Нет, нет, этих несчастных не мы убивали, что вы! Мы тут вообще ни при чем. А вот вы!..

KONTRAPUNKT

Я и потом тебя долго не понимала, Саша! Помнишь, ты рассказывал о своем народе, о том, что вы – потомки ангелов, что раньше вы были светом? До сих пор помню: эхно лхаме – были как свет. Что я могла подумать? Я ведь тогда и Библии не читала! И когда ты говорил о конце мира – что я могла понять? Я тебя боялась, очень боялась. Ты мне про святилище ваше, про Теплый Камень рассказывал, а я, дура, все думала, что ты меня в жертву принести хочешь. Потом, конечно, смешно стало. Но я ведь еще совсем девчонка была, а эти в спину подталкивали – осторожней, мол, Паникер только с виду такой, добрый и вежливый. Как сейчас с Игорем. Наверное, ты сердишься на меня, Саша? Ты ведь говорил, что вы, потомки ангелов, не умираете; значит, ты