Браток заерзал в кресле, и я поняла, что не ошиблась.
– Этот? – Бажанов хмыкнул. – А ты сама послушай! Говорите!
Ежик неуверенно оглянулся, вздохнул:
– Ну, это… Бугор маляву передать велел. На словах. Тока ты, начальник, не сбивай, а то сам собьюсь… Ну, в общем, пацаны автобусы конкретно подгонят – в Безлюдовку и на Рогань. Тыщи две сопляков реально вывезем. Кого – в Крым, понятно, кого в Болгарию. И три состава мы еще вчера притаранили – на Леваду и на Балашовку. Бугор сказал: детей брать и баб, которые с сосунками. Харч у нас есть, ксивы справим. Пусть кто-то из ваших с нами поедет, чтоб с корочками был. Да хоть госпожа Гизело, пацаны ее знают, и бугор знает!
Бажанов покосился в мою сторону.
– Корочки я вам обеспечу, – кивнула я. – Пошлю с вами парня и десяток жориков с рациями. А то заблудитесь, знаю я вас!
– Обижаешь, начальник! – привычно вздохнул ежик.
– Могу, – пообещала я, и браток тут же увял. Видать, и вправду обо мне слыхивал.
– Заодно предупредим областные и городские власти по пути следования. А бугру, то есть господину Лукьяненко, передайте, что мог бы и сам остаться. Спортсмен, все-таки!
Ежик потупился, неуверенно пошевелил пальцами:
– Так, блин, мы ему тоже говорили! Наш ведь город! Чего мы, неродные, что ли? Жить ведь нам здесь! Ну, ничего, полсотни братанов осталось, мы этим, извиняюсь, сучарам…
– Гранатометы выдать? – хмыкнул Бажанов, тоже сообразивший, что к чему.
Оранжевый пиджак смутился окончательно и поспешил ретироваться.
– Видала? – начал было генерал, но тут дверь вновь отворилась.
– Разрешите?
На пороге стоял сагайдачник в знакомом камуфляже, а рядом с ним – весело улыбающийся розовощекий гражданин.
В наручниках.
– Та-а-ак! – Бажанов медленно встал. – Познакомься, Гизело! Малыжинский Калиостро. Малыжино не забыла еще, а?
Малыжино? Я невольно вскочила, шагнула вперед. Нет, этого розовощекого видеть не приходилось.
– Он у них, Гизело, главный штукарь был. Сам сдался – умный, подлец!
– Николай Эдуардович! Можно просто Лель, – чарующе улыбнулся штукарь, сделав попытку поклониться, но был схвачен бдительным сагайдачником за ворот.
– Ладно, Гизело, иди! Пора уже. А я пока с этой Лелью поручкаюсь.
Я быстро взглянула на часы. 9.15. И вправду пора.
На прощание штукарь-Лель вновь одарил меня улыбкой. Настолько очаровательной, что я пожалела о пропавшем неведомо где браунинге.
Такие послания следует обдумывать, не торопясь. Но неведомый мне босс ждет. О чем спросить? О новой работе? Еще рано, вот стану Двенадцатым, тогда уж… А забавно выходит! Ба-а-альшим начальничком буду! Бугром!
Третий ответил не сразу. И в этом молчании мне почудилось смущение. Кажется, и мой новый босс не все понимал до конца.
Что-о-о?!
В маленькой комнате внезапно стало очень жарко. И душно. А может, холодно, не разобрать. Но все
