тех случаях, когда прикидываюсь, что не совершал того, что на самом деле совершил. Те же люди, которые любят нести какой-нибудь бред, делают это, как правило, из чистого желания сморозить глупость. Терри, например, обожал рассказать о себе такого, чего в действительности никогда с ним не происходило. Понимаете, о чем я?
Помню, когда мы еще учились в школе, Терри утверждал, что его отцу пересадили все органы (не некоторые из них, а именно все) после автомобильной аварии и что он не умирает только благодаря какому-то поддерживающему в нем жизнь агрегату. А по субботам, несмотря ни на что, отец брал выходной и возил Терри в Вест-Хэм.
Многие из баек Терри были тем или иным образом связаны с футболом. Однажды этот кретин заявил мне, что играет в команде «Воскресной лиги», а впоследствии, когда бы я ни увидел его на выходных, всегда принимался рассказывать, что опять на восемьдесят девятой минуте вышел на поле со скамьи запасных и забил в ворота противника три мяча подряд, принеся тем самым своей команде — которая проигрывала со счетом два-ноль — очередную победу. Иногда он якобы стоял и на воротах и не пропускал ни единого мяча, даже забитого с пенальти, хотя ростом этот болван был не выше пивной бочки. Если прикинуть, сколько голов он забил за восемнадцать лет и сколько поймал мячей, получится две тысячи и пять сотен. Такого блестящего результата не добились даже лучшие за последние восемнадцать лет команды, взятые вместе.
Девчонкам Терри обожал рассказывать, что время от времени он работает барабанщиком с ребятами из «Левел-42» и что в такие периоды у него живет сам Марк Нопфлер. Эта чушь возникла у него в башке, когда ему было семнадцать лет. Я могу сказать по этому поводу лишь то, что если бы наш Терри и впрямь играл в «Левел-42», то наверняка зарабатывал бы побольше, чем двадцать пять фунтов в неделю. А за Марка Нопфлера, он, очевидно, принимал порой свою мамочку, которая, кстати говоря, ни капли на Нопфлера не походила.
Не помню, чтобы кто-нибудь в выдумки Терри верил. Ребята видели в нем Джимми Хилла, но никогда в жизни не воспринимали его всерьез.
А вот девчонок, как ни странно, у этого балабола были в буквальном смысле слова сотни, причем большинство из них работали либо моделями, либо массажистками, либо проститутками довольно высокого класса. Проституткам Терри так безумно нравился, что за возможность трахнуться с ним еще разок они возвращали ему деньги, которые он им платил (я говорю вполне серьезно).
На тех, кто ему не верит, Терри страшно злится. Он, видите ли, хочет, чтобы все принимали его слова за чистую монету. Но поверить этому болтуну просто невозможно. Разве правдоподобно звучит, например, его рассказ о том, что он стал вдруг летчиком-истребителем ВВС Великобритании?
Попасть в истребительную авиацию не так-то просто. Для этого следует изучить курс авиационной физики или чего-то подобного, получить диплом, постоянно находиться в отличной физической форме и пройти какую-то специальную подготовку. Только после этого ВВС позволят тебе иметь дело с современной военной техникой, стоимость единицы которой составляет миллионов двадцать. О вождении автомобиля в нетрезвом состоянии, сорока выкуренных сигаретах в день, диете из пива и блюд, приправленных карри, летчики-истребители даже не мечтают. А еще им нельзя иметь родственников, состоящих в ИРА (хотя я нахожу последнее условие полным бредом). Когда я выкладываю Терри все, что только что перечислил, знаете, какой получаю ответ?
— Я не шучу, Бекс. Медицинский осмотр я уже прошел. Экзамены сдал. Зрение у меня идеальное, оба глаза по двойке.
Ничего себе! А я всегда думал, что идеальным считается зрение, острота которого равна единице. Однако для парней, подобных Терри — которые видят гораздо лучше, чем все нормальные люди, — наверное, придуманы какие-то особые системы оценки зрения.
Не знаю точно, на что этот герой способен со своими суперглазами, вероятно, заглядывать в будущее или видеть сквозь стены, — он никогда не демонстрировал передо мной свои возможности, но теперь я понимаю, почему его столь неожиданным образом приняли в ВВС. Теперь, если начнется еще какая-нибудь война и враг уничтожит все британские радары, наши главнокомандующие непременно обратятся за помощью к Терри: посадят его в аэродромный указатель направления ветра и поручат наблюдать за воздушным пространством.
Я слышал от Терри и сотню других бредовых выдумок. То его приглашают в атлетический клуб в «Хрустальном замке», желая отправить на соревнования по бегу, потому что один из тренеров клуба где-то увидел, как этот спортсмен мчался за автобусом. То зовут в спортзал «Томас Бэкет» после того, как наш несравненный борец на глазах у директора этого зала подрался с кем-то в баре.
Не понимаю, почему Терри считает своим долгом грузить меня своими историями. Быть может, он просто не в состоянии с собой справляться? Может, нести разную чушь для него жизненно важно? Или, что наиболее вероятно, ему просто хочется не отставать от братьев, их у него пять целых штук. Все старше его, умнее и неплохо устроились в жизни. Если бы и я страдал такими странностями, как Терри, наверное, говорил бы всем, что котлету по-киевски изобрел тоже я.
А может, не говорил бы.
Вероятно, подобные Терри личности выдумывают все эти бредни, желая произвести на окружающих впечатление, мечтая постоянно слышать в свой адрес:
— Вот это да! Просто фантастика! Ты потрясающий человек, Терри. Я хотел бы быть на тебя похожим.
Примерно год назад я встретил Терри у газетного киоска, когда покупал лотерейный билет.
— Взгляни на эти цифры, Бекс, — говорит он, показывая мне свой билет.
— Ну и? Цифры как цифры. О том, выпадут именно они или нет, никому не известно, — отвечаю я.
— Конечно, неизвестно. Но ты посмотри на них повнимательнее. Так и кажется, что в них есть что-то особенное. Мне всегда везет, и этот мой билет окажется выигрышным, я уверен.
Как же, везет, думаю я. Взгляни правде в глаза, Терри. Не от хорошей жизни ты стоишь у газетного киоска и пытаешься удивить кого-то набором из шести обычных цифр.
Пару лет назад мы с Терри и Олли как-то раз выпивали в «Псе и попугае», что на Милл-лейн. Происходило это как раз в тот период, когда Олли вернулся к своей пташке, и я пошел на дело один, а та жирная медсестра чуть не сдала меня копам. Кстати — так, к слову, — подружка Олли бросила его через месяц, потому что нашла себе кого-то другого. А ведь я предупреждал этого дурачину, что так оно и будет.
Но вернемся к нам с Олли и Терри. В тот вечер часов в семь Олли уходит на работу, оставляя меня с этим Уолтером Митти, который тут же начинает рассказывать, как однажды он познакомился с Эдди Мерфи. Я, чтобы побыстрее заткнуть ему рот, переключаю разговор на тему неприглядно закончившегося романа Олли с той вертихвосткой и неожиданно для самого себя выдаю этому кретину, что из-за долбаной работы Олли сегодня я опять вынужден идти на дело один. Поверьте, обычно я не настолько туп, чтобы делиться подобными вещами с такими болванами, как Терри, но в тот момент в моем мозгу, очевидно, произошел какой-то сбой.
Сам Терри никогда не входил в число наших ребят, просто иногда ему нравится среди нас поошиваться. Я знаю многих парней, которые никак не связаны с грабежом, но любят вращаться в кругах грабителей просто для того, чтобы незаслуженно присвоить себе часть заработанной нами славы. Естественно, обычно никто ничего особенного этим типам не рассказывает, но им доставляет удовольствие сам факт общения с нами. Они смеются над нашими шутками, а бывает, даже угощают нас выпивкой.
Терри, само собой, никого ничем не угощает, несмотря на то, что в банке на его счету лежат двести тысяч фунтов, оставленных ему кем-то в наследство.
— Эта телка все время обводила его вокруг пальца, а он, доверчивый идиот, ничего не замечал, — рассказываю я. — Я постоянно говорил ему: твоя пташка наверняка спит с кем попало, пока ты ночи напролет торчишь на своей дурацкой работе, но все без толку. Он не желал меня слушать!
— И со мной она спала, — начинает Терри, но я притворяюсь, что не расслышал его слов.
— С женщинами надо вести себя пожестче. Они обязаны четко знать, кто должен носить брюки, кто — утюжить их.
