— Я тоже считаю, что не из той, — поддерживает меня Зверь.
— Ну, не знаю!
Олли с недовольным видом откидывается на спинку стула.
— Как ты думаешь, что ему грозит? Тюряга? — спрашиваю я у Зверя.
— Сомневаюсь. Ты ведь знаешь судей. От них можно ожидать чего угодно. Не сильно удивлюсь, если этому кретину вместо наказания вручат медаль.
— Не говори ерунды. Он получит по заслугам, вот увидишь.
— Надеюсь, черт возьми, я очень на это надеюсь. Все должно быть по справедливости. — Зверь делает большой глоток пива. — Хотя, если ему удастся остаться на воле, тоже неплохо.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.
— Тогда нам с братьями не придется ждать, когда его выпустят, чтобы самим свести с ним счеты.
28
Предельно непорядочно
Хотите узнать, что такое идеальное преступление?
Таких не существует в природе. Идеальное преступление все равно что идеальная женщина — найти их можно только на страницах продаваемых в аэропорту романов или в ночных фантазиях. У вас есть шанс повстречать в жизни некое подобие того и другого, но только подобие.
Тогда вы спросите, что собой представляет это самое подобие идеального преступления.
Я отвечу. Хищение, о котором заявить в полицию как о хищении невозможно. Другими словами, кража краденого. Явление это распространено гораздо шире, чем вы можете себе представить, просто о нем все по той же причине не принято много говорить.
В прошлом году в одной из газет опубликовали статью — вероятно, вы тоже ее читали, — о банде, напавшей на только что ограбивших банк парней. Банда перестреляла бедняг, забрала у них деньги и смылась. Потрясающе! Естественно, с четырьмя парнями посреди тротуара справиться намного легче, чем ограбить прекрасно охраняемый банк. В мире животных (я не имею в виду своего друга Зверя) к подобному способу прибегают нередко. По-моему, я уже приводил пример с львами и антилопами. Таков первый закон природы: постарайся с наименьшей потерей сил заполучить как можно больше.
По крайней мере я так считаю.
Но сам я ни разу в жизни не совершал идеального преступления. Идеальные преступления, равно как и женщины, — не для меня (только не передавайте мои слова Мэл). Большее, на что я обычно решаюсь, так это стянуть что-нибудь у своих приятелей.
Я помню, как говорил, что ничем подобным не занимаюсь, но, черт побери, я ведь не только вор, но еще и жуткий врун, а горбатого, как говорят, исправляет только могила.
И потом, сам я тоже не раз оказывался на месте жертвы. Так, например, совсем недавно, когда мы с Олли заехали после очередного ограбления в кабак пропустить по кружечке пива, какие-то кретины вытащили из моего фургона все награбленное нами добро. Вот почему я могу настолько философски относиться к своему занятию — неоднократно испытывал на собственной шкуре, что такое быть обворованным. Я прекрасно знаю, что ощущения эти не из приятных, но ведь не разражаюсь бесконечными тирадами, не рву и не мечу, не ору на всех перекрестках, что доберусь до обидчиков, верно? А все потому, что я не лицемер.
Приведу вам еще один пример. Как-то раз, совсем недавно, нас обдурил один дружок Олли — его зовут Клив, они ходят в один и тот же спортзал. Пару месяцев назад он согласился купить у нас телек и видак, приехал за ними, но без наличных. Олли, так как хорошо этого парня знает, позволил ему забрать аппаратуру вперед, расплатиться с нами Клив пообещал чуть позже.
Проходит неделя, другая, а этот тип так и не появляется. За товар мы запросили с него всего-то сто пятьдесят фунтов, по сути, ерундовую сумму. Каждый раз, когда мы ему звоним, у него находится какая- нибудь отговорка: то он потерял бумажник, то с ним не рассчитались за прошедшую рабочую неделю. Меня его наглость начала бесить, но Олли терпел и не позволял мне поговорить с этим типом «по душам», потому что тот его друг.
Разрешилась ситуация в тот момент, когда мы увидели, как этот Клив выходит в самом что ни на есть веселом расположении духа из дорогого клуба. У нас с Олли в тот вечер едва хватило денег на пару пинт пива и партию в дартс в «Фазане и гусе».
Но даже тогда Олли не захотел разобраться с Кливом при помощи кулаков, потому что все еще видел в нем друга. Мы решили, что спустя некоторое время, как только заработаем денег, куда-нибудь его пригласим. Так и сделали. Угостили гада пивком, сыграли с ним в пул и все вместе пошли потанцевать в «Глитси». А там Кливом занялся Девлин: выбрал наиболее подходящий момент, вытащил его на улицу и хорошенько ему врезал.
Этому болвану он объяснил свое поведение тем, что тот якобы заплатил за выпивку в баре фальшивыми червонцами, но по тому, что в разгар расправы мы с Олли тоже вышли из «Глитси» и остановились рядом, Клив должен был догадаться, что получил вовсе не за фальшивки. Нам он ничего не сказал потом — ведь Олли его друг.
Жизнь удивительно смешная штука!
Мы подъезжаем к гаражам. Олли сбрасывает скорость и гасит фары.
— Какой это номер? — спрашиваю я, напрягая глаза и всматриваясь во тьму.
Фонарей здесь нет, а многоквартирные дома со светящимися окнами удалены отсюда ярдов на пятьдесят. Олли останавливает фургон и глушит мотор.
— Номер шестнадцать, — говорит он. — Шестнадцать или семнадцать.
— А точнее?
— Шестнадцать, — отвечает Олли, — или семнадцать.
Мы вылезаем из фургона и как можно тише закрываем дверцы. Олли открывает боковую дверь и убирает в сторону запасную шину, освобождая пространство.
— Начнем, — говорю я.
Мы на цыпочках крадемся к гаражу, стараясь двигаться практически бесшумно, будто тени. Вокруг нас кромешная тьма, и поблизости нет ни единого жилого дома, но — сами знаете — людей можно повстречать где угодно, а этот район пользуется весьма дурной славой. Здесь постоянно совершается масса преступлений.
Я рад, что живу в другой части города.
Мы приближаемся к гаражу номер шестнадцать и заглядываем вовнутрь, но видим лишь мрак. Олли светит фонариком в щель в двери, но это не помогает.
— Ты уверен, что гараж именно тот? — спрашиваю я.
— Нет.
— Так уверен или нет?
— Не знаю. Кажется, именно он…
— Черт! А ведь эту кашу заварил не я, а ты!
— Да-да, гараж тот, — говорит Олли.
— Уверен? — опять спрашиваю я.
— Нет.
— Придурок!
Я открываю висячий замок при помощи фомки. Двери в гараже деревянные, петли скрипучие. Каждый звук отдается в мозгу раскатом грома. Но нам главное — пробраться вовнутрь, погрузить в фургон то, за чем мы сюда приехали, и смотаться.
Олли раскрывает двери, мы видим красный «форд» и понимаем, что ошиблись.
— Значит, не шестнадцать, а все-таки семнадцать, — бормочет Олли.
— Придурок, — говорю я.
