допотопного кузнечика, праотца саранчи египетской… Кровь Христова! Это же… – Огюста несло. – А если я убью своего дедушку, то никогда не появлюсь на свет! И некому будет отправиться в прошлое, чтобы совершить убийство, а значит…
– Временной парадокс, он же хроноклазм, – выждав, пока собеседник охрипнет, глаз подвел итог. – Классика фантастики. Поздравляю, вы предвосхитили целое литературное направление. За шестьдесят лет до Уэллса. Вынужден вас разочаровать: действия такого рода попросту невозможны.
– Почему?!
– Материальные тела не перемещаются во времени. Только информация.
– А как же я?!
– А вы и есть – информация в чистом виде. Душа без тела. Вернее, темпоральная проекция души…
Шевалье был готов к чему-то подобному. Думаешь, выкрутился, хитрый глаз? Нет уж, нас на мякине не проведешь!
– Очень хорошо, мсье Переговорщик. Итак, моя душа попала к вам. За грехи мои тяжкие. В итоге я получаю
– Ну и что?
– Как это – ну и что?! А если я расскажу обо всем, что видел здесь?
– Рассказывайте на здоровье. Вас выслушают – и забудут. Станете упорствовать – отправят в психиатрическую лечебницу. Или предложат написать книгу для юношества. Хотите составить конкуренцию Гофману?
Шевалье не сомневался: Переговорщик темнит. Не все так просто. Но не спрашивать же в лоб о черном ромбе – «накопителе» душ? О заложниках из прошлого? Сперва надо поймать глаз на противоречиях, ухватиться за ниточку – и тянуть, тянуть!
Кстати, о ромбе…
– Допустим, рассказ о вашей лаборатории мои современники воспримут, как страшную сказку…
– Страшную?! – изумился глаз.
– …но что, если я расскажу о технике будущего? Летающий ромб? Скорострельные пушки? Подводный корабль? Разве это не приведет к радикальным изменениям в истории?!
– Вам известно устройство орбитального накопителя? Атомной субмарины? – в словах глаза звучала ирония. – Даже если я объясню вам принципы, в ваше время не существует необходимых технологий.
Ответ задел Огюста за живое. Ну да, куда уж нам, троглодитам!
– Конструкцию пушки с вращающимися стволами я как-нибудь уразумею! А наши механики ее воспроизведут. И Франция получит чудо-оружие!
– Экий вы, оказывается, милитарист… – с обидой протянул глаз. – Все бы вам историю перекраивать! Мы вам, понимаешь, жизнь спасли, а вы, вместо благодарности…
«Есть! – возликовал Шевалье. – Проговорился!»
– Премного благодарен! Нет, я вам действительно признателен, не сочтите за ерничество. Так, говорите, изменить прошлое невозможно?
– Невозможно.
– Вот вы и попались! Вы сами его изменили – спасли мне жизнь. Значит, возможны и другие вмешательства!
Триумфально ударил раскат грома. Сноп молний озарил океан. Природа была на стороне гостя.
– Извините, но вы снова ошиблись. Согласно историческим хроникам, вы в любом случае остались живы. С нашей помощью или без – какая разница?
– Ага, как же! – Огюст раздражался, не видя собеседника, не в силах сопроводить ответ язвительной улыбкой. Хорошо хоть, интонации не подводят. – Может, в вашем хроносекторе проникающее ранение в живот – сущий пустяк, вроде насморка. А у нас от этого умирают. Подлец д'Эрбенвиль еще и клинок в ране провернул, все кишки на него намотал! Знаете, как больно? Кроме того, умирая, я кое-что слышал из ваших переговоров. Мой некролог должны опубликовать в «Ревю Ансиклопедик» в сентябре 1832 года. Так или иначе, в начале осени я умру!
Сперва он не понял, что за звуки слышит. Лишь через пару секунд дошло: глаз смеялся. Взахлеб, весело и заразительно, повизгивая от удовольствия.
– Я вам что, комик? – хмуро поинтересовался Огюст. – Шут из «Comedie-Francaise»?
– Ой, не могу… Великий Разум! Извините, ради всего святого… Вы все поняли точь-в-точь наоборот! Это
Вот ведь ушлый глаз! Изрядно обескуражен, Шевалье не нашел ничего лучшего, как поинтересоваться:
– Вы и мертвых воскрешаете? Сами говорили, что материальные тела…
– Материальное тело не понадобилось. Когда выяснилось, что вмешательство допустимо, мы внедрили в ваше тело управляющую часть решетки супергено-континуума… Короче, нашего сотрудника.
– Ангела?
– Какого еще ангела?
– Ну, лаборанта?
– Он вступил с вами в контакт? Безответственный юнец! Ничего, выговором он у меня не отделается…
– Вы его не наказывайте, хорошо? – заторопился Шевалье, спасая спасителя. – У меня нет к нему никаких претензий! Хоть он и обозвал меня «троглодитом», я не в обиде. Мы чудесно побеседовали. Молодой парень, любопытный…
– Молодой, да ранний, – проворчал глаз, нимало не смягчаясь. – Должна же быть хоть какая-то научная дисциплина в лаборатории!
– Так, говорите, вы меня ре…
– Реанимировали?
– Да! Как вам это удалось? – Огюст спешил увести разговор в сторону. – Без операции, без чудо- эликсира…
– Потенциал человеческого организма чрезвычайно высок, – в голосе глаза пробились лекторские нотки, и Огюст вздохнул с облегчением. Авось, забудет о проштрафившемся лаборанте. – Но большинство его возможностей дремало, пока не удалось запустить хромосомный биокомпьютер на полную мощность. Вы не поверите, на что способен человек! Жить мафусаилов век без дряхлости и болезней, изменять тело по собственному усмотрению, общаться на расстоянии без помощи технических средств, объединять разумы и тела в общую сеть для решения сложных задач… Я увлекся, извините.
Глаз смущенно прокашлялся.
– Все эти свойства проявляются, если запустить ряд программ, дремлющих в организме. Одна из них проснулась в вас: программа темпоральной динамики. Но, помимо нее, в человека заложена способность к, так сказать, «экстремальной реанимации». Слышали о случаях чудесного исцеления?
– Поповские сказки!
Слова Гарибальди слетели с уст прежде, чем Шевалье успел прикусить язык.
– Только отчасти! Имели место и реальные прецеденты – когда сочетание случайных факторов приводило к спонтанному запуску «экстреана». Другое дело, что программа работала некорректно, создавая побочные эффекты. Здоровый человек в вашем понимании – это, извините, хилое ущербное создание. Можете ли вы отрастить себе крылья? Жабры? Запрыгнуть с места… м-м-м… на пятый этаж? Создать виртуального двойника-фантома? Ох, прошу прощения! Я снова увлекся…
– Продолжайте, мне интересно, – подбодрил собеседника Шевалье.
– Вернемся к вам. В момент ранения – видимо, из-за стресса – вы открыли двусторонний темпорал, связавший вас с коллективным разумом нашей лаборатории. Мы проанализировали ситуацию и сочли вмешательство возможным. И отправили… хм-м… ангела.
По тону мстительного глаза чувствовалось, что лаборанту он припомнит все, начиная от сотворения мира.
– Мы бы справились и отсюда, дистанционно, но боялись осложнений.
