Исход (Том 2)

Это нечто вырвалось у него из рук и с глухим стуком снова упало на пол. Ллойд бросил испуганный взгляд на Флегга, но тот по-прежнему сидел в позе полулотоса, глядя в никуда. Ллойд поднял сверток и понес к двери.

— Ллойд?

Остановившись, Ллойд оглянулся. Из груди у него вырвался тихий стон. Флегг по-прежнему пребывал в позе полулотоса, но теперь он парил дюймах в десяти над столом, все так же уставившись в пространство.

— Ч-ч-что?

— Ключ, который я дал тебе в Финиксе, все еще у тебя?

— Да.

— Держи его под рукой. Время подходит.

— Х-хорошо.

Ллойд ждал, но больше Флегг не произнес ни слова. Он завис в темноте, повторяя ошеломляющий разум трюк индийского факира, обратив взор в себя и мягко улыбаясь.

Ллойд быстро вышел, как всегда радуясь, что он еще жив и сохранил разум.

С утра тот день выдался вполне спокойным в Вегасе. Ллойд, пропахший бензином, вернулся около двух часов дня. Поднимался ветер, и к пяти часам он уже завывал, кружа песок между зданиями. Пальмы, начавшие погибать без полива в июле и августе, трепетали в небе, как оборванные военные стяги. В небе громоздились тучи странной формы.

В Каб-баре Уитни Хоган и Кен Де Мотт пили бутылочное пиво, заедая его сэндвичами с яйцом. Три старенькие леди — все называли их Сестрами-Ведьмами — держали кур на окраине города, но яиц все равно не хватало. Внизу, в казино, малыш Динни Маккарти весело возился с пластмассовыми солдатиками, расставляя их на игровом столе.

— Посмотри на этого постреленка, — с любовью произнес Кен. — Меня попросили часок присмотреть за ним. Я бы с радостью присматривал за ним и неделю. Как бы я хотел, чтобы он был моим. У моей жены был только один ребенок. Да и тот родился недоношенным. Он умер в инкубаторе на третий день. — Кен взглянул вниз в тот момент, когда в казино вошел Ллойд.

— Эй, Динни! — позвал Ллойд.

— Ойд! Ойд! — крикнул Динни и подбежал к Ллойду. Тот подхватил его, подбросив высоко вверх.

— Поцелуешь Ллойда? — спросил он.

Динни звонко чмокнул его в щеку.

— А у меня для тебя кое-что есть, — сказал Ллойд и вытащил из нагрудного кармана горсть конфет в ярких обертках.

Динни с удовольствием взял их.

— Ойд?

— Что, Динни?

— А почему от тебя пахнет, как от бензоколонки?

Ллойд улыбнулся:

— Я сжигал кое-какой мусор, милый. Иди играй. Кто теперь твоя мама?

— Ангелина. — Динни произнес это как «Ангеина». — А потом снова Бонни. Мне нравится Бонни. Но Ангелину я тоже люблю.

— Не говори ей, что Ллойд давал тебе конфеты. А то Ангелина высечет Ллойда.

Малыш пообещал не рассказывать и побежал прочь, смеясь и представляя, как Ангелина будет пороть Ллойда. А через пару минут он уже снова сидел на столе, уплетая конфеты и отдавая набитым ртом приказы своей армии. Подошел Уитни в белом переднике. Он принес Ллойду два сэндвича и бутылку холодного пива.

— Спасибо, — поблагодарил Ллойд. — Выглядит здорово.

— Это домашний хлеб, — с гордостью ответил Уитни.

Ллойд стал есть.

— Кто-нибудь видел его? — наконец спросил он.

Кен покачал головой.

— Мне кажется, он снова уехал.

Ллойд попытался поразмыслить над этим. Снаружи завывал ветер, одинокий, затерянный в пустыне. Динни на мгновение поднял голову, а потом вновь принялся за игру.

— Я думаю, он где-то поблизости, — наконец произнес Ллойд. — Не знаю почему, но думаю, именно так. Я думаю, он где-то поблизости и ждет, что вот-вот произойдет нечто. Не знаю, что именно.

Уитни тихо произнес:

— Думаешь, он добился от нее признания?

— Нет, — глядя на Динни, ответил Ллойд. — Не думаю. Каким-то образом все вышло не так. Она… ей повезло либо она перехитрила его. А такое случается не часто.

— Я не думаю, что это сильно повредит, — сказал Кен. Однако вид у него был встревоженный.

— Конечно. — Ллойд прислушивался к завыванию ветра- Возможно, он вернулся в Лос-Анджелес. — Но Ллойд сомневался в этом, и это сомнение отразилось на его лице.

Уитни принес еще пива. Они молча пили, в голове у них проносились тревожные мысли. Сначала Судья, затем эта женщина. Оба мертвы. И ни один не заговорил. И никто не остался нетронутым, как приказывал он. Словно «Янки» проиграли два матча подряд на чемпионате мира. Им трудно было поверить в это, и они были напуганы.

Всю ночь дул сильный ветер.

Глава 3

Ближе к вечеру десятого сентября Динни играл в маленьком парке, удаленном от отеля и от многочисленных казино. Его «мама» на этой неделе, Ангелина Хиртфилд, сидя на скамейке, разговаривала с молоденькой девушкой, прибывшей в Лас-Вегас около пяти недель назад, дней через десять после того, как сама Анги появилась здесь.

Анги Хиртфилд было двадцать семь. Девушка была лет на десять моложе, одета в плотно облегающие джинсовые шорты и короткую маечку, абсолютно ничего не оставляющую воображению. Контраст между ее вертлявым, упругим телом и детским, надутым, бессмысленным выражением лица был почти непристойным. Речь ее была монотонной и, казалось, бесконечной: рок-звезды, секс, ее нудная работа в «Индиан-Спрингс», секс, ее бриллиантовое кольцо, секс, телепрограммы, по которым она так скучает, и снова секс.

Анги хотела, чтобы девушка убралась заниматься сексом с кем угодно и оставила ее в покое. И она надеялась, что Динни будет, по крайней мере, лет тридцать, когда дойдет очередь до этой девушки заменять ему мать.

В этот момент Динни отвлекся от своих игрушек, улыбнулся и крикнул:

— Том! Эй, Том!

На другой стороне парка появился мужчина с соломенными волосами. Он шел, пошатываясь, с большой корзинкой еды в руке.

— Похоже, он пьян, — заметила девушка.

Анги улыбнулась:

— Нет, это Том. Просто он…

Но Динни уже бросился вперед, крича что есть мочи.

— Том! Подожди, Том!

Том, улыбаясь, обернулся:

— Динни! Эгей!

Динни бросился к Тому. Том выронил корзинку, подхватил мальчугана на руки и подбросил его вверх.