Исход (Том 2)

— Все очень просто, — сказал Глен. — Мы не можем остаться… а он не может идти.

— Я отказываюсь соглашаться с этим, — прошептал Ларри. Лицо его было мертвенно-бледным.

— Это испытание, — неожиданно произнес Ральф. — Вот что это такое.

— Возможно, испытание психики, — пробормотал Ларри.

— Голосуем, — лежа на земле, сказал Стью. — Я голосую за то, чтобы вы шли дальше.

— Я тоже, — сказал Ральф. — Стью, извини. Но если Господь будет помогать нам, возможно, он поможет и тебе…

— Я не пойду, — пробормотал Ларри.

— Ты же думаешь не о Стью, — сказал Глен. — Мне кажется, ты пытаешься спасти, сохранить что-то в себе. Но на этот раз правильнее будет уйти, Ларри. Мы обязаны сделать это.

Ларри медленно провел тыльной стороной ладони по губам.

— Давайте переночуем сегодня здесь, — произнес он. — Давайте все обдумаем.

— Нет, — возразил Стью.

Ральф кивнул. Он переглянулся с Гленом, а затем Глен выудил из кармана пузырек с «артритными таблетками» и отдал его Стью.

— Они на основе морфия, — сказал он. — Доза, превышающая три-четыре таблетки, может оказаться смертельной. — Их взгляды встретились. — Ты понял, Восточный Техас?

— Конечно.

— О чем вы говорите? — закричал Ларри. — Что вы предлагаете?

— А ты не понимаешь? — спросил Ральф с таким презрением, что Ларри разом умолк. И тут же перед его внутренним взором с умопомрачительной скоростью, как маски в вихре карнавала, пронеслось: таблетки, стимуляторы, транквилизаторы, Рита. То, как он переворачивает ее и видит, что она мертва, окоченела, а из ее рта стекает зеленая рвотная масса.

— Нет! — завопил он и попытался вырвать пузырек из рук Стюарта.

Ральф обхватил его за плечи. Ларри сопротивлялся.

— Отпусти его, — попросил Стью. — Я хочу поговорить с ним. — Но Ральф продолжал держать Ларри, с сомнением глядя на Стью. — Да отпусти же его!

Ральф убрал руки, но в любой момент готов был наброситься на Ларри снова. Стью позвал:

— Иди сюда, Ларри. Наклонись ко мне.

Ларри подошел и присел рядом. С несчастным видом он смотрел на Стью.

— Но это же неправильно. Когда кто-то падает и ломает ногу, то не должен… то нельзя просто уйти и оставить этого человека умирать. Разве ты не понимаешь этого? Эй, дружище… — Он коснулся лица Стюарта. — Пожалуйста. Подумай.

Стью взял Ларри за руку.

— Ты что, считаешь меня сумасшедшим?

— Нет! Нет, но…

— Как ты считаешь, люди, находящиеся в здравом уме, имеют право решать, что они хотят делать?

— О Боже, — простонал Ларри, слезы покатились по его щекам.

— Ларри, ты ничем не поможешь мне. Я хочу, чтобы ты продолжал путь. Если вы уйдете из Лас- Вегаса живыми, возвращайтесь той же дорогой. Возможно, Господь пошлет мне пищу, чтобы не умереть от голода. Я читал, что человек может прожить без пищи семьдесят дней, если у него есть вода.

— Но до этого времени наступит зима. Ты умрешь от холода через три дня, даже если и станешь принимать эти таблетки.

— Это тебя уже не касается. В этом акте пьесы тебе не отведено роли.

— Не прогоняй меня, Стью.

— Я посылаю тебя вперед, — мрачно произнес Стью.

— Это безумие. — Ларри выпрямился. — А что нам скажет Франни, когда узнает, что мы оставили тебя на растерзание зверью?

— Она вообще ничего не скажет, если вы не пойдете туда и не остановите его часы. Как и Люси. Или Дик Эллис. Или Брэд. Как и все остальные.

— Ладно, — ответил Ларри. — Мы пойдем. Но завтра. А сегодня мы заночуем здесь, возможно, мы увидим во сне… нечто…

— Никаких снов, — мягко возразил Стью. — Никаких знамений. Вы останетесь на ночь, но во сне ничего не увидите, а потом вам захочется остаться еще на одну ночь и еще на одну… Вы должны уйти прямо сейчас.

Ларри, опустив голову, отошел прочь и встал, повернувшись ко всем спиной.

— Ладно, — наконец произнес он еле слышно. — Мы сделаем по-твоему. Пусть Господь спасет наши души.

Ральф, подойдя к Стью, опустился на колени.

— Может быть, тебе принести что-нибудь, Стью?

Стью улыбнулся:

— Да. Все, что когда-либо писал Гор Видал: его сочинения о Линкольне, Аароне Берре и остальных парнях — ведь теперь эти книги предназначены для сосунков. Кажется, сейчас мне представился подобный шанс.

Ральф виновато улыбнулся:

— Кажется, я сделал прокол. Извини, Стью.

Стью пожал протянутую руку, и Ральф отошел. Глен присел рядом со Стью, слезы снова бежали по его морщинистым щекам.

— Ладно, ладно, — сказал Стью. — Со мной все хорошо.

— Ларри прав. Это ужасно. Как будто пристреливаешь лошадь.

— Ты же знаешь, что все должно быть сделано.

— Думаю, да, но кто понимает все это до конца? Как твоя нога?

— Сейчас абсолютно не болит.

— Ладно, у тебя есть таблетки. — Глен смахнул слезы рукой. — Прощай, Восточный Техас. С тобой было чертовски приятно общаться.

Стью отвернулся.

— Не говори «прощай», Глен. Лучше скажи «до свидания». Возможно, ты свалишься с этого чертового склона, и тогда мы проведем здесь зиму, играя в трик-трак.

— Но это не «до свидания», — ответил Глен. — Я чувствую это, а ты?

И потому, что он чувствовал это, Стью снова повернулся к Глену.

— Да, — произнес он, а затем слабо улыбнулся. — Но я не стану бояться дьявола, ведь так?

— Так! — согласится Глен. Голос его упал до шепота. — Нажми на выключатель, если нужда заставит, Стюарт.

— Хорошо.

— Тогда прощай.

— Прощай, Глен.

Трое мужчин собрались около западного склона оврага. Оглянувшись через плечо, Глен начал подниматься. Стью наблюдал за его продвижением вверх со все возрастающей тревогой. Двигался Глен небрежно, почти неосторожно, лишь мельком бросая взгляд под ноги. Грунт обвалился под его ногами раз, затем другой. Оба раза он безразлично хватался руками в поисках опоры, и оба раза такая опора оказывалась на месте. Когда Глен добрался до верха, Стью вздохнул с глубоким облегчением.

Следующим поднимался Ральф, а когда он был уже наверху, Стью в последний раз окликнул Ларри. Он отметил, что по-своему лицо Ларри очень напоминает лицо Гарольда Лаудера в последний период его жизни — удивительно, спокойное, взгляд внимательный и немного тревожный.

— Теперь ты главный, — сказал Стью. — Справишься?

— Не знаю. Попытаюсь.

— Тебе предстоит принимать решения.

— Да? Похоже, что первое мое решение было отвергнуто. — В глазах Ларри мелькнул укор.