человеком, читавшим это, был Гарольд Лаудер.
И все-таки она начала медленно перелистывать страницы под щелканье затвора объектива недавнего прошлого, словно черно-белые фотографии.
Это была запись от двенадцатого июля. Переворачиваемые страницы так и порхали под ее пальцами. Она спешила побыстрее добраться до конца, а фразы все бросались в глаза, как будто хлестали ее по лицу.
В голове у нее стремительно промелькнуло: «Целыми днями, ежедневно, я ехала на мотоцикле. Конечно, каждый раз, перед тем как взять ее, я старалась умыться, но руки пачкаются, и…» Франни вытянула руку и совсем не удивилась тому, что та сильно дрожит. Она приложила большой палец к пятну. Оно было намного больше. Ну конечно, сказала она себе. Когда сильно испачкаешься, пятно, естественно, оказывается больше. Вот почему, все дело в том, насколько… Но этот отпечаток пальца был не
Какое-то мгновение она боялась даже оглянуться — страшно было вдруг увидеть нависшую над плечами ухмылку Гарольда, как у чеширского кота в «Алисе». Толстые губы Гарольда, шевелящиеся в такт произносимым словам: «
Но даже если Гарольд заглянул в ее дневник, должно ли это означать, что он замышляет какую-то вендетту против нее и Стью или еще кого-нибудь? Конечно же, нет.
— Черт побери, он не настолько изменился! — крикнула Франни в пустоту комнаты, вздрогнув от звука собственного голоса. Спрятав дневник, она спустилась вниз и занялась приготовлением ужина. Сегодня надо поесть пораньше из-за заседания… и вдруг это заседание показалось ей не таким важным, как прежде.
Заседание проводилось на квартире Стью Редмена и Франни Голдсмит. Присутствовали все члены оргкомитета: Стюарт Редмен, Франни Голдсмит, Ник Андрос, Глен Бейтмен, Ральф Брентнер, Сьюзен Штерн и Ларри Андервуд.
Председатель — Стюарт Редмен.
Секретарь — Франни Голдсмит.
Эта стенограмма (плюс полная запись на кассетах каждого шороха и вздоха для всякого любопытствующего, достаточно безумного, чтобы захотеть их прослушать) будет помещена в депозитный сейф Первого Национального банка Боулдера.
Стью Редмен предложил обсудить обращение к гражданам об опасности пищевых отравлений, составленное Диком Эллисом и Лори Констебл (с бросающимся в глаза заголовком «ЕСЛИ ВЫ ЕДИТЕ, ТО ДОЛЖНЫ ЭТО ПРОЧЕСТЬ!»). Такое обращение необходимо срочно напечатать и развесить по всему Боулдеру до общего собрания 18 августа, так как в городе уже отмечено пятнадцать случаев пищевого отравления, причем два из них — очень серьезные. Одобрив обращение, комитет поручил Ральфу отпечатать тысячу экземпляров и с помощью девятерых активистов развесить их по всему городу…
Сьюзен Штерн представила следующий пункт повестки дня, который хотели выдвинуть для обсуждения Дик Эллис и Лори Констебл (мы пожалели о том, что их на заседании не было). Оба они считают, что должен быть создан Похоронный комитет; по предложению Дика на общем собрании этот вопрос надо было бы представить не как угрозу здоровью — иначе вероятна возможность паники, — но как «подобающее нам дело». Все мы знаем, что в Боулдере удивительно мало трупов в пропорции с численностью населения города до эпидемии, но мы не знаем почему… однако сейчас это не имеет значения. И все же здесь тысячи мертвых тел, которые следует поскорее захоронить, если мы намерены оставаться в Боулдере. На вопрос Стью, насколько серьезна эта проблема в настоящий момент, Сьюзен ответила, что, по ее мнению, та станет более чем серьезной осенью, когда на смену сухой жаркой погоде придут дожди. По предложению Ларри было решено вынести на собрание 18 августа проект Дика о создании Похоронного комитета с некоторыми дополнениями.
Затем Ральф Брентнер зачитал подготовленный Ником Андросом текст, который приводится дословно:
«Одной из наиболее важных проблем, стоящих перед Организационным комитетом, является следующая: согласен ли комитет уведомлять матушку Абигайль обо всем, что будет происходить на наших заседаниях, открытых и закрытых? Вопрос может быть поставлен и по-другому: облечет ли матушка Абигайль этот комитет, а также избранный впоследствии Постоянный комитет своим полным доверием и будет ли она осведомлять его членов обо всем, что происходит на ее заседаниях с Богом или Кем-бы-то-ни- было… в особенности на закрытых заседаниях?
Это может прозвучать бессмыслицей, но позвольте мне дать объяснения, так как на самом деле это прагматический вопрос. Мы должны раз и навсегда отвести матушке Абигайль определенное место в нашем сообществе, поскольку наша проблема не только в том, «чтобы снова стать на ноги». Если бы это было так, нам вовсе не нужно было бы отводить ей первую роль. Как мы знаем, существует другая проблема, проблема человека или, как мы его иногда называем, темного человека, или, как говорит Глен, Противника. Мое доказательство его существования — очень простое, и я думаю, что большинство людей в Боулдере согласятся с моими рассуждениями — если они вообще задумаются над этим.
Вот оно: «Мне снилась матушка Абигайль, и она существует; мне снился темный человек, и, следовательно, он должен быть, хотя я его ни разу не видел». Люди здесь любят матушку Абигайль, и я сам люблю ее. Но мы не достигнем многого — фактически ничего не достигаем, если не начнем с одобрения ею того, чем мы занимаемся.
Поэтому сегодня днем я навестил почтенную леди и прямо поставил перед ней вопрос с упором на следующее: «Вы будете с нами?» Она сказала, что будет, но с определенными условиями. Она была совершенно откровенной, сказав, что мы абсолютно свободны в «мирских делах» — ее выражение — по руководству сообществом. Расчистка улиц, распределение жилья, включение электроэнергии.
Но она также предельно четко дала понять о своем желании, чтобы с ней консультировались
