Я бросилась к лодке с такой скоростью, что споткнулась, и кто-то подхватил меня на руки и перенес на борт. Биток и Константин залезли в покачивавшуюся и чуть осевшую лодку вслед за мной.
Мой муж сидел на скамейке. С одной стороны от него стоял Лулах, с другой — Руари. Я с облегчением выдохнула, почувствовав, как отступает страх, и лишь потом обратила внимание на их мрачные лица. Макбет был бледен как полотно. И только тогда я поняла, что Лулах и Руари просто поддерживают его, чтобы он не упал.
Я опустилась на колени и протянула руки к Макбету.
— О Боже! — пробормотала я, увидев пропитавшуюся кровью повязку на его груди. Кольчугу с него уже сняли, и он сидел в окровавленной и разорванной рубахе и в накинутом на плечи плаще. Его била дрожь, хотя на улице не было холодно. — О Боже! — повторила я, прикасаясь к его руке и небритому лицу.
— Ру, — промолвил он. Дыхание из него вырывалось с хрипом, глаза запали, раненное прежде веко закрылось. — Мы едем на юг — собирайся и забирай детей.
— Ингебьорг? — Я в смятении посмотрела на Лулаха, и тот кивнул. — Но мы не можем сейчас куда- либо ехать. Несите его в крепость! Что вы здесь стоите?! — Закричала я, чувствуя, как дрожит мой голос. — Лулах, Руари! — Я вскочила. — Скорей, несите его в крепость!
На мой голос обернулся Фионн. До этого он разговаривал с Биток, которая уже, подобрав подол, бежала обратно к крепости, наверняка за лекарствами.
— Ру, — промолвил он, беря меня за руку. — Мы сами хотели бы перенести его в крепость, но он отказывается.
— Почему? Что случилось? — Я посмотрела на подошедшего к нам Руари, который уступил свое место одному из викингов. — Расскажите мне!
— Мы преследовали Малькольма и его люден до Ланфинана, — ответил Руари. — Малькольм пришел в Кинкердайн всего с одним отрядом. Там мы вступили в схватку. И Макбет бился с Малькольмом. Твой двоюродный брат Мак Дуф тоже был там — они оба напали на Макбета.
Я прижала руки к груди:
— Куда его ранили?
— В грудь, — ответил Фион. — Рана очень глубокая.
— О Боже. — Я покачнулась, но, когда Руари подхватил меня под руку, я отказалась от его помощи. — Он сильный. Ему удалось выжить после отравления и других ран. И ты сам ухаживал за ним, Фионн.
— Он сильно пострадал, но и сам нанес не менее серьезную рану Малькольму, да и Мак Дуфа серьезно ранил. Странно, как его сразу же не убили, — он же вдвое старше Малькольма и почти слеп на один глаз… — Фионн оборвал себя. — Короче, Малькольм и твой двоюродный брат из Файфа тоже ранены. Они собрали свои оставшиеся силы и спаслись бегством.
— Мы послали за ними, но пока у нас нет никаких сообщений. А когда мы возвращались в Кинкердайн или в то, что от него осталось, Макбет потерял сознание, — добавил Руари, бросая взгляд на Фионна. — И только тогда мы поняли, насколько серьезно он ранен. Вначале он не хотел признаваться в этом.
— Я прижег и зашил рану, как только мне представилась возможность, — продолжал Фионн. — Но я не мог восстановить внутренности. Думаю, там повреждено легкое. А может, и еще что-нибудь. Конечно, есть надежда на то, что он поправится. Надежда всегда есть. — Он говорил тусклым, бесцветным голосом, потому что на самом деле знал, что этого не произойдет.
Я сама едва дышала:
— Он еще может выздороветь. Несите его в крепость.
— Он отказывается. Он говорит, что мы должны идти на юг, — вмешался Константин.
— Зачем? Преследовать Малькольма? Он не в том состоянии, чтобы…
— Ру, послушай, — Фионн отвел меня в сторону. — Поговори с ним. Попробуй его убедить, что надо остаться здесь. Если его не перенести в крепость, он долго не протянет. Прости, — добавил он.
Я вырвала у него свою руку и снова опустилась на колени рядом с мужем.
— Мак Бетад, — нежно произнесла я, беря его за руку. — Мы поедем после того, как ты отдохнешь и наберешься…
— Не спорь со мной, — решительно перебил меня Макбет. Если бы не кровь и не его хрипы, можно было бы подумать, что он просто устал. — Мы отправляемся в Скон. Немедленно.
— Зачем? — тихо спросила я. — Ты не можешь сейчас преследовать Малькольма.
— Не в этом дело. — Он обхватил мою голову и прижал ее к себе, так чтобы нас никто не слышал. Почти поцелуй, но вместо этого я услышала его лихорадочный шепот: — Мы должны отправиться в Скон и короновать там Лулаха.
Я сжала его запястье:
— Но…
— Послушай, — прохрипел он. — Ты обладаешь правом короновать королей. Мы должны тайно короновать твоего сына сегодня же, пока об этом не узнал Малькольм.
Я всхлипнула и покачала головой. Я поняла, что он имел в виду, — у него оставалось слишком мало времени.
Он прижался ко мне лбом.
— Если я умру на севере, а Лулах не будет коронован, вам обоим не избежать опасности, — пробормотал он. — Вас выследят и убьют. Детей Лулаха зарежут. А если Малькольму не удастся тебя уничтожить, оказавшись победителем, он заставит тебя выйти за него замуж… — У него перехватило дыхание. — Распорядись за меня. Ты — королева. Проследи, чтобы это было сделано. — Руки его упали, он закрыл глаза и откинулся назад.
Я поднялась. Окружающие старались не смотреть на нас, вероятно, полагая, что мы обмениваемся последними словами любви. Я встала рядом с сыном и положила руку на плечо мужа.
— Мы едем в Скон, — решительно произнесла я.
Константин тут же взялся за организацию путешествия и выслал вперед гонцов, чтобы они подготовили суда на берегу. Лулах отправил своих викингов к Торфину. Мы все понимали, что переезда по суше Макбет не вынесет. Самым быстрым и щадящим переездом для человека в таком состоянии было путешествие по морю. Я с Фионном и Биток приготовила ему лежанку из тюфяков и подушек, но он заявил, что поедет сидя, прислонившись к каким-нибудь сундукам. Перевозчик вместе с багорщиком быстро доставили нас к берегу, умело минуя стремнины и каменистые отмели.
В тот день сумрак спустился довольно рано — небо было покрыто тучами, и шел дождь. К тому моменту, когда мы достигли устья реки, стало совсем темно. Нас уже ожидала большая и изящная ладья с двадцатью гребцами, предоставленная новым мормаером верного нам Бухана, который являлся приемным сыном Константина. При поддержке друзей мы быстро поймали попутный ветер и, обогнув Бухан, двинулись на юго-запад к устью Теи.
Ладья шла быстро и ровно, и, похоже, Макбету стало лучше, так что он даже выпил немного вина. Несмотря на сильную слабость, он отказывался лечь, утверждая, что так ему будет трудно дышать. Я сидела рядом с ним, подогнув, как девчонка, ноги под себя, и держала его за руку.
Он больше молчал, так как ему было трудно говорить. Перед отъездом Биток взяла у жены Константина кое-какие травы и приложила к его ране примочки из крапивы, чтобы остановить кровотечение, однако повязка продолжала намокать, несмотря на то что мы с Биток произнесли над ней заговоры на исцеление. Чтобы уменьшить боль, Биток добавила в его вино кипрей и другие травы, да и все мы выпили крепкого вина, которое прихватил с собой Константин, чтобы поддержать силы в этом непростом путешествии.
Макбет был бледен и по большей части молчал, но глаза его горели живым блеском.
— Прямо в Скон, — приказал он Константину. — Пристань у берега в Мирнсе и скажи, чтобы послали гонцов. Наш старый друг, возглавлявший Мирнс, уже покоится с миром, но теперь мормаером стал его племянник. А он хороший человек. Передай ему, что законный король хочет, чтобы священников Скона предупредили о его приезде.
Мы исполняли все, о чем он просил. Это недолгое плавание казалось бесконечным. Хотя я и не хотела оставлять мужа, мне надо было поговорить с сыном. Я отвела Лулаха в сторону и объяснила ему все,
