христианка, чем я был в свои лучшие годы, – Том снял сэра Спиди с плеча и держал за ремень, глядя на Пушкаря и Гарольда.
Пушкарю было лет двадцать пять. Его длинные черные волосы рок-вокалиста теперь слиплись от крови. Он посмотрел на молоковоз, на «кадиллак-экскаладу», на Алису, которая уже держала марлевую салфетку в одной руке и пузырек с перекисью водорода в другой.
– Томми, Фрито и тот парень, что постоянно ковырял в носу, они слиняли, – протараторил рыжеволосый слизняк. Как мог, расправил плечи. – А я вот остался, Пушках! Срань Господня, дружище, кровь льется, как из свиньи.
Алиса приложила пузырек с перекисью к салфетке и шагнула к Пушкарю. Тот тут же отступил на шаг.
– Отвали от меня. Ты – отрава.
– Это они! – прокричал рыжий. – Из снов! Что я тебе говорил!
– Не приближайся ко мне, – выкрикнул Пушкарь. – Гребаная сука. Все вы такие.
Клая вдруг охватило желание пристрелить его, и он этому нисколько не удивился. Пушкарь выглядел, да и вел себя, как опасный пес, загнанный в угол, где и стоял, оскалив зубы, готовый укусить, а как поступают с такими псами, когда нет альтернативы? Разве, не пристреливают их? Но у них, разумеется, альтернатива была, и если Алиса хотела изображать доброго самаритянина по отношению к подонку, который назвал ее сучкой, Клай полагал, что может воздержаться от экзекуции. Но ему хотелось кое-что выяснить, прежде чем позволить этим обаятельным молодым людям идти своей дорогой.
– Эти сны, – сказал он. – Вас в них… ну, не знаю… кто-то направлял? Скажем, парень, в красном «кенгуру»?
Пушкарь пожал плечами. Оторвал полосу материи от рубашки и вытер кровь с лица. Постепенно он приходил в себя, все в большей степени осознавал, что произошло.
– Гарвард, да. Так, Гарольд?
Рыжий слизняк кивнул.
– Да. Гарвард. Черный парень. Но это не сны. Если ты этого не знаешь, какой смысл говорить тебе? Это гребаная трансляция. Трансляция во сне. Если ты ее не принимаешь, значит, ты – отрава. Не так ли, Пушках?
– Вы, парни, крупно прокололись, – голос Пушкаря звучал задумчиво, он промокнул лоб. – Не прикасайтесь ко мне.
– У нас будет свое место, – вновь заговорил Гарольд. – Не так ли, Пушках? В Мэне, все так. Кто не получил Импульса, идут туда, и там нас оставят в покое. Охота, рыбалка, будем жить тем, что дает земля. Так говорит этот Гарвард.
– И вы ему верите? – в голосе Алисы слышалось неподдельное изумление.
Пушкарь нацелил на нее палец.
– Заткни пасть, сука.
– Я думаю, тебе лучше заткнуть свою, – ответил Джордан. – Мы вооружены.
– Вы бы лучше дважды подумали, прежде чем стрелять в нас! – пронзительно провопил Гарольд. – Подумайте, что сделает с вами Гарвард, если вы пристрелите нас, гребаные недоумки.
– Ничего, – ответил ему Клай.
– Вы не… – начал Пушкарь, но, прежде чем успел продолжить, Клай шагнул к нему и наотмашь ударил рукой, с зажатым в ней револьвером Бет Никерсон. Мушка разорвала кожу на челюсти, но Клай подумал, что это куда лучшее лекарство, чем перекись водорода, от которой отказался Пушкарь. В этом он ошибся.
От удара Пушкарь отлетел на молоковоз и вытаращился на Клая безумными глазами. Гарольд автоматически шагнул вперед. Том навел на него сэра Спиди и мотнул головой. Один раз. Гарольд сжался, отпрянул, принялся грызть грязные ногти. Глаза вдруг стали огромными и влажными.
– Сейчас мы уйдем, – заговорил Клай. – Советую вам задержаться здесь на час, если вы действительно не хотите нас больше видеть. Ваши жизни мы оставляем вам в подарок. Если увидим вас еще раз, заберем их, – он отступил на шаг, к Тому и остальным, не сводя глаз с окровавленного лица человека, который просто не мог поверить, что такое происходит с ним. А Клай представлял себя Френком Баком, укротителем львов из далекого прошлого, который основным элементом дрессировки полагал силу воли. – И еще. Я не знаю, почему мобилолюди хотят, чтобы все норми пришли в Кашвак, но мне известно, что загоны обычно устраивают для скота. Вы можете подумать об этом в следующий раз, получая очередную мозговую трансляцию.
– Да пошел ты, – фыркнул Пушкарь, но глаза отвел, уставился на свою обувь.
– Клай, – позвал Том. – Не будем терять времени.
– И не попадайся больше нам на глаза, Пушкарь, – напоследок предупредил Клай.
Но он попался.
12
Пушкарь и Гарольд каким-то образом их обогнали, может, рискнули и прошли пять или десять миль при свете дня, пока Клай, Том, Алиса и Джордан спали в мотеле «Пограничный», который располагался уже в штате Мэн, но в каких-то двухстах ярдах от Нью-Хэмпшира. Эта парочка, должно быть, затаилась на площадке отдыха Салмон-Фоллс, и Пушкарь упрятал свой новый автомобиль среди полудюжины брошенных там. По большому счету значения это не имело. Главное состояло в том, что Пушкарь и Гарольд обогнали их, дождались, пока они появятся, и ударили из засады.
Клай не обратил особого внимания ни на нарастающий рев двигателя, ни на реплику Джордана: «А вот и очередной спринтер». Они уже находились на его родной территории, и когда проходили очередной знакомый ориентир (рыбный ресторан «Френо лобстер паунд» в двух милях восточнее мотеля «Пограничный», кафе-мороженое «Шейкис тэсти фриз», статую генерала Джошуа Чемберлена на крохотной городской площади Тербулла), у него нарастало ощущение, что все это не явь, а очень яркий сон. Он и не представлял себе, как мало ожидает от возвращения домой, пока вновь не увидел большущий пластмассовый рожок с мягким мороженым над крышей «Шейкис». Выглядел этот рожок и прозаично, и экзотично, словно материализовался из кошмара безумца, ввинчиваясь закругляющимся острием мороженого в звездное небо.
– Дорога слишком забита для спринтера, – прокомментировала Алиса.
Они сошли на обочину, когда фары осветили вершину холма, который они уже миновали. Перевернутый пикап лежал на разделительной белой линии. Клай подумал, что догоняющий их автомобиль, скорее всего, врежется в пикап, но фары ушли влево буквально через мгновение после того, как автомобиль миновал вершину. Спринтер легко разминулся с пикапом, и тут же с обочины вернулся на проезжую часть. Позже Клай предположил, что Пушкарь и Гарольд уже проехали по этому участку дороги и отметили все рифы для спринтеров.
Они стояли, наблюдая, Клай – ближе всех к приближающимся фарам, Алиса – слева от него, Том и Джордан – левее Алисы. Том обнимал Джордана за плечи.
– Быстро, однако, едет, – сказал Джордан. Тревоги в его голосе не было, он лишь комментировал то, что видел. Не чувствовал тревоги и Клай. Не возникло у него предчувствия дурного. Он напрочь забыл и Пушкаря, и Гарольда.
Футах в пятидесяти западнее того места, где они стояли, застыл какой-то спортивный автомобиль, может «Эм-джи», двумя колесами на обочине, двумя – на проезжей части. Гарольд, который сидел за рулем автомобиля-спринтера, взял чуть в сторону, чтобы разминуться с ним. Взял чуть-чуть, но, возможно, этого хватило, чтобы сбить прицел Пушкарю. Может, и нет. Может, в Клая он и не целил. Может, он с самого начала хотел попасть в Алису.
В эту ночь они выбрали неприметный «шевроле-седан». Пушкарь стоял на коленях на заднем сидении, по пояс высунувшись из окна. В руках он держал зазубренный кусок шлакоблока. Издал нечленораздельный крик, прямо-таки, как со страниц комиксов, которые рисовал Клай: «Йааххх!» – и бросил
