в голове: «Нет сомнения в том, что Равенворт не имел в виду именно эту шляпку, когда объявлял об условиях пари. Не может же человек быть настолько жестоким!» Когда эта мысль превратилась из предположения в уверенность, Элли сделала решительный шаг к двери магазинчика, улыбаясь в предвкушении удачной покупки, и в тот же миг услышала за своей спиной знакомый мужской голос:
— Нет-нет, мисс Дирборн! Разве вы забыли о нашем договоре?
Элли удивленно ахнула и обернулась. На нее с улыбкой смотрел лорд Равенворт. Она огорченно вздохнула и отослала Сару к экипажу. Да, леди Вудкотт права, абсолютно права. Равенворт очень красивый мужчина. Жаль только, что он так придирчив и строг во всем, что касается одежды.
Элли обиженно поджала губы, но тут же вспомнила об их разговоре в опере и о том, что Равенворт обещал познакомить ее с майором Стоунсфилдом. Решив, что нужно быть с ним хотя бы вежливой, она заставила себя улыбнуться.
— Я уверена, что вы не имели в виду абсолютно все перья, милорд. Полагаю, что одно перо или даже пара не оскорбят ваш острый глаз и утонченный вкус? Взгляните только на эту шляпку! — Она изящно пове-ла рукой в сторону витрины. — Ну разве она не очаровательна?
Равенворт присмотрелся к витрине, и губы его задрожали от сдерживаемого смеха. Подобного уродства, подобной аляповатой безвкусицы он еще не встречал. Неужели можно представить это воронье гнездо пожарного цвета на прелестной женской головке? Он подавил приступ смеха и с трудом произнес всего лишь одно слово:
— Нет!
Элли заметила и тон Равенворта, и дрожание его губ. Улыбка ее сразу погасла. Этого человека просто необходимо было проучить!
— Но представьте только, лорд Равенворт! Одно перо будет свисать вот так, — Элли показала рукой арку, венчающую ее голову, — а два других будут по бокам. — Она мечтательно прикрыла глаза. — Я просто вижу это! Я знаю — эта шляпка безумно пойдет мне!
Элли прижала ладонь к щеке и выжидательно уставилась на Равенворта. Виконт заглянул в ее темно- синие, драматически расширенные глаза. Он сразу понял, что его пытаются надуть, но делают это так простодушно, что он готов сдаться. Поразительная девушка! Равенворт вспомнил об их последнем разговоре с Элли — тогда, в опере. К этим воспоминаниям он постоянно обращался в минувшие три дня. Собственно говоря, он с ними и не расставался… Вот и сейчас, моментально забыв о надувательстве, он просто стоял и любовался нежным лицом Элли. Как хотелось ему прикоснуться к ее матовой розовой коже и ощутить кончиками пальцев эту мягкость, эту свежесть, эту упругость!
Равенворт слегка тряхнул головой, отгоняя прочь опасные мысли, и вновь сосредоточил взгляд на чудовищной шляпке, красующейся в витрине. Наконец он нашел, как ему показалось, нужные слова:
— А знаете, красное, пожалуй, вам не пойдет. — Он прикоснулся рукой в перчатке к подбородку девушки, сделав вид, что прикидывает что-то в уме. — Да, боюсь, что не пойдет. А это обилие перьев должно оскорбить любого человека, если у него есть хоть капелька вкуса.
Элли сделала трагические глаза, наклонилась поближе и умоляющим тоном спросила:
— Ну а если бы цвет был другим и на шляпке было бы всего, например, два пера? Что бы вы тогда сказали?
Он заглянул в ее бездонные, словно горные озера, глаза и там, в глубине, неожиданно увидел озорную искорку.
«Ай да мисс Дирборн! — мысленно воскликнул виконт. — Да вы же просто разыгрываете меня, дурочкой прикидываетесь!»
Он наклонился к Элли и сделал страшные глаза.
— Знаете, что вам сейчас совершенно необходимо, мисс Дирборн? — спросил он и сам же ответил: — Хорошая порка!
Элли ошарашенно открыла рот. «А ведь он сумел раскусить меня, — подумала она. — Интересно только, насколько?»
Странно, но это открытие не расстроило ее. Напротив, Элли почувствовала неожиданное облегчение. Более того, ее вдруг охватила радость. Да, такого человека, пожалуй, можно уважать. До сих пор все мужчины, с которыми Элли приходилось сталкиваться, вели себя одинаково. Они говорили красивые, но бессмысленные слова, вздыхали и при каждом удобном случае пытались обслюнявить ее перчатку. Один Равенворт догадался, как нужно с ней себя вести… Грустно только, что он, кажется, совсем не принимает ее всерьез…
Пока Элли собиралась с мыслями, лорд Равенворт продолжил:
— Нет, мисс Дирборн, я не одобряю эту шляпку, какого бы цвета она ни была. Но если вам интересно мое мнение, я с удовольствием пойду вместе с вами в модную лавку. Только не в эту. Уверен, что мадам Берже сумеет подобрать для вас… — Он оборвал себя на полуслове, заметив ужас на лице Элли. — Господи, что случилось?
Но она уже не услышала виконта. Взгляд Элли был прикован к карете, которая мчалась по мостовой, не разбирая дороги. Одна из лошадей понесла, и кучер не мог с ней справиться. Но самое ужасное — там, впереди, на мостовой лежал маленький мальчик. Очевидно, он хотел перебежать улицу перед лошадью, но споткнулся, упал и ударился головой о булыжник.
— Нет! — закричала Элли, глядя на несущуюся карету.
Не медля ни секунды, она оттолкнула лорда Равенворта и бросилась навстречу надвигающейся трагедии. Мелькнула в воздухе свалившаяся с головы шляпка, но в эту минуту Элли было не до того, как она выглядит со стороны. Ведь на мостовой лежал раненый ребенок, и этот ребенок мог в любую секунду погибнуть под копытами взбесившегося черного жеребца!
Побледневший от испуга кучер отчаянно натягивал вожжи, стремясь удержать пару своих коней. Ему отчасти удалось сделать это в тот самый миг, когда Элли подбежала к мальчику. Она попыталась поднять ребенка, но не сумела и бросилась на него, прикрыв своим телом. Пелерина Элли казалась сейчас огромной бурой бабочкой, распластавшей свои крылья на мокрой, грязной мостовой.
Похоже было, что на оживленной улице лишь четверо заметили надвигавшуюся беду — Элли, Равенворт да пара прохожих, шарахнувшихся в сторону, когда неуправляемая карета пронеслась в опасной близости от них. Подгоняемый мыслью о том, что лишь считанные секунды отделяют от гибели Элли и несчастного мальчика, Равенворт ринулся вперед и умудрился успеть. Он ухватил за повод взбесившегося жеребца и повис на нем всей своей тяжестью. Карета накатывала сзади, но Равенворт сумел устоять на ногах и повернуть морду жеребца в сторону. Жеребец испуганно захрипел и осел на задние ноги. Постромки лошадей перепутались, они затоптались на месте, и карета начала останавливаться.
— Какого дьявола? Эй, что вы себе позволяете? — Из окна кареты высунулась голова сердитого мужчины. Но седок мгновенно оценил ситуацию и воскликнул уже совершенно другим тоном: — О господи!
Когда Элли поняла, что не может поднять ребенка, она почувствовала смертельный ужас. Изо всех сил прижавшись к мальчику, который по-прежнему лежал неподвижно, не подавая признаков жизни, она закрыла глаза и приготовилась к тому моменту, когда они оба будут раздавлены тяжелыми подкованными копытами. Но карета неожиданно остановилась, лошади застыли в нескольких дюймах от головы лежащей перед ними Элли.
Из толпы успевших сбежаться зевак вырвался дружный крик радости. Элли приподняла голову, но ничего не смогла разглядеть: перед глазами все плыло. Кто-то стал приподнимать ее с земли, крепко ухватив за локоть. Равенворт! Элли посмотрела ему в лицо и закричала — так пронзительно обычно кричат люди, испытывающие шок:
— Я не могу сдвинуть его! Он не шевелится! Господи, я никогда еще не была такой беспомощной!
Равенворт помог Элли встать, затем поднял на руки мальчика и пошел с ним сквозь толпу к ближайшей аптеке. Элли плелась за ними, удивляясь, что, оказывается, еще может ходить. Она была уже возле самой двери, когда послышался женский крик:
— Мой сын! Где он? Мне сказали, что только что карета раздавила мальчика… Неужели это он?!
Элли обернулась, увидела белое как мел лицо и побежала навстречу.
— Мальчика отнесли в аптеку, мадам. Пойдемте туда.
Элли повела женщину в аптеку, где на сдвинутых вместе дубовых стульях уже лежал пострадавший
