шестьдесят четвертом году. Чувствуете нотки ванили и мёда? Все потому, что данный сорт отличается низким содержанием сахара. Знайте, Аннет: даже самое лучшее, что дает нам природа, требует доработки. Штриха, без которого нельзя обойтись. – Эван подошел к полке, висящей под самым потолком, снял с нее пепельницу и поднес Аннет, демонстрируя содержимое сосуда, в котором тлели измельченные листья табака.Но Аннет не могла оторвать взгляда от Роберта Олсэна, тяжело дышавшего и пытавшегося поднять голову, чтобы посмотреть на Эйса, который обратился к самой девушке:– Волей случая этот мужчина оказался на нашем празднике просветления, дорогая моя. – Эван повернулся к мужчине. – Я подробно изучил вашу историю, Роберт. Вернее, Роберт Кристофер Олсэн. Вы родились в Лоуэлле, штат Массачусетс, в семье шведских американцев. Для меня до сих пор является большой загадкой стремление людей из довольно благополучной страны жить и процветать на территории штатов. Американская мечта, описанная Адамсом, повлияла на решение ваших родителей перебраться за океан, или же обыкновенный авантюризм, – я не знаю. Да вы мне и не сказали, сколько бы попыток призвать вас к диалогу я ни совершал. Вы были звездой местной футбольной команды, что и позволило вам получить стипендию в Бостонском университете. – Аннет заметила, как резко сменился тон Эйса. – Но вас так и не научили уважать женщин. Считайте, что это дает полное право распоряжаться вашим телом так, как мне угодно. Как будто завещали себя науке.Роберт пытался что-то сказать в ответ, но, судя по всему, его организм был жутко истощен. Мужчина выдавал лишь бессвязное мычание, переворачиваясь на спину и обратно на бок. Аннет, заметив, что Эйс достает нож, невольно отошла назад.– Дорогая моя, стойте на месте. Я не зря привел вас сюда. Будьте добры, не создавать никаких трудностей, из-за которых мне вновь придется кричать на вас. Кресты на теле нашего мученика обозначают…– Места основных артерий. – Аннет закончила за Эвана.– Верно. В таком случае я задам вам простой вопрос: в какую из них вы ударите ножом, желая нейтрализовать оппонента, как можно быстрее? Я напоминаю, Аннет, не нужно задавать встречных вопросов, отвечайте на поставленный. Я могу дать вам ровно столько времени, сколько понадобится. И через несколько секунд, а может, минут, я хочу услышать название артерии. Ничего кроме.Аннет замерла. Спорить с Эйсом было бессмысленно, в такой ситуации нужно принимать единственное верное решение. Скорее всего, ей самой придется убить этого человека. От этой мысли руки начинали трястись еще сильнее. Неумолимая дрожь, не поддающаяся какому-либо контролю. Первобытный страх, сковывающий каждый член женского тела, отторгающего все происходящее в этом подвале, пропитанном мягким ароматом ванили. И ощущением ужаса. Да, ей пришлось убить свою мать, но в том случае нужно было лишь выдернуть шнур. Отключить человека, который желал этого каждой клеточкой разбитого организма. Сейчас же все иначе. За небольшим исключением: Эван что-то сказал про женщин, которых Роберт Кристофер Олсэн так и не научился уважать. Но и это не могло послужить поводом, убить человека, оказавшегося в подобной ситуации по прихоти фортуны. Да, можно было сослаться на все эти рассуждения Эйса о фатуме, неизбежности. Но все «за» перекрываются всего лишь одним «против», если дело касается жизни другого человека. И это Аннет уяснила очень хорошо. Даже Эван, расправившийся ни с одной сотней человек за всю свою жизнь, всегда находил оправдания своей жестокости.Нужно выбрать артерию.Есть ли выбор у этого человека? По сути, с ним ничего не случилось. Случился Эйс. Случился Попутчик, из-за которого «учитель» Аннет ввязался во всю эту опасную игру. И теперь она должна назвать артерию, в которую нужно ударить при необходимости ножом. Чтобы спасти свою жизнь, или просто чему- то научиться. В отличие от Роберта Олсэна у Аннет остался выбор. Убить мужчину и почувствовать каково это, быть такой, как Эван. Или же в очередной раз струхнуть, дать повод Эйсу приводить в дом других бедолаг до тех пор, пока она не исполнит волю человека, спасшего ее, пусть и таким путем.Бедренная или сонная.У Роберта Кристофера Олсэна нет ни единого шанса остаться в живых. Нужно быть рациональной. Перфекционизм. Эйс.– Я бы ударила в бедренную.– Я поражен, Аннет. А теперь обоснуйте свой выбор.– Он выше меня примерно на голову, – голос девушки был по-прежнему неуверенным, – мне тяжело будет попасть в цель, так как придется тянуться. Плюс время на замах и сам удар.– Я слышу слова настоящей убийцы. – Аннет смотрела на Эйса, видела, как горят его глаза, насколько он доволен тем, что услышал от нее. Она подошла к нему и взяла небольшой нож, заточенный самим Эваном до такой степени, что им можно было резать бумагу, не прикладывая особых усилий.– Я должна убить его?– Да. – Эйс подошел к мужчине, поднял того на ноги и держал, пока Аннет собиралась с силами.Девушку охватила паника. Все люди представляют, как они убивают кого-то. Ненавидя, или страдая. Но в момент, когда жертва обездвижена, а рука сжимает орудие убийства, все начинает растворяться. Уверенность, здравомыслие, логика. В такой ситуации эти понятия не имеют никакой ценности, ими нельзя объяснить возлагаемые на себя обязанности Господа. Смирение со смертью матери, к которой причастна Аннет, не идет ни в какое сравнение с грузом и тем клеймом, что ставит на себя девушка, оказавшаяся в безвыходной ситуации.У Роберта нет шансов. Нет выбора.– Прости…Аннет двинулась в сторону мужчины, который отчаянно, прикладывая последние усилия, мотал головой из стороны в сторону. Эйс закрыл его рот рукой, комната наполнилась рыданиями Роберта Олсэна.– Он все равно тебя убьет!С этими словами Аннет вонзила нож точно в место, обозначенное черным крестом. Кровь моментально залила руку, до сих пор удерживающую оружие, в теле мужчины. Сдавленный крик звучал в унисон с тяжелым дыханием Аннет. Тело Роберта постепенно опускалось на пол, залитый лужей горячей крови. Девушка упала на колени и смотрела на лицо человека, глаза которого перестали моргать. Напоследок тот лишь тяжело выдохнул. Наступившую тишину разбил металлический грохот – Аннет бросила нож.– Mors sua, vita nostra – его смерть, наша жизнь.– Замолчи, пожалуйста. – Девушка не думала о том, как отреагирует Эван на ее слова, перед ней лежал труп мужчины, которого она убила.– Встаньте, Аннет.
