Стабилизаторы едва-едва успели полностью раскрыть купола, как клубы пыли скрыли место приземления — сработала тормозная пиросистема.
— Летуны гребаные! Куда мать… вы….! — дальше шел уже сплошной мат, даже без предлогов.
Это надо понимать командный канал вызванной подмоги умная техника подключила. Пользуясь тем, что сети управления успешно объединились, Иволгин смог уяснить всю удручающую картину разворачивающегося бардака. Рано он обрадовался точностью, с которой транспортник выбросил технику прямо в горловину ущелья. Просто потому, что это получилось только в двух случаях из трех, третья БМД- шка как раз вываливалась из чрева свечкой уходящего вверх летательного аппарата.
Под аккомпанемент матюгов находящегося именно в ней командира прибывших на разборку «тяжелых» десантников. Разумеется, рисковать повторным заходом на цель для «до сброса» никто не собирался, и выкинули их по принципу «на кого бог пошлет».
Дожидаться, пока начальство «приданных» перестанет кувыркаться в воздухе и начнет выполнять свои обязанности, было некогда — счет шел на секунды. Капитан мигом перевел управление на себя и сбросил прямо на АСУ машин план атаки и схему взаимодействия вместе с приказом начать атаку. Слава богу, в этот раз обошлось без пререканий и выяснений, «танкисты» тоже понимали ценность первого момента ошеломления.
— Конвейер заело… или тележку… Аварийно скинули. — Прокомментировал происходящее зам, внимательно наблюдая за воздушными эволюциями.
— Сволочи, — прокомментировал, не отрываясь от тактической схемы, капитан, — могла ведь и парашютная система заодно не сработать, раз уж все наперекосяк пошло.
— Как бы он нам на шею не… того. — Продолжил он, озабочено косясь на быстро несущиеся вниз десять тон брони, не считая боеприпасы и топливо. По командному каналу тем временем уже даже слов разобрать было нельзя — одни эмоции. Иволгин хотел успокоить зама — по данным схемы точка приземления отстояла от них больше чем на пол километра, но тут отвлекся на развитие ситуации.
Вместо ожесточенной стрельбы, атакующих встречало стекающее сверху в ущелье дымовое облако. Клубы искусственного «тумана» как раз сворачивались в жгуты, четко между выдвигающейся на рубеж техникой, которую, помимо «тяжей», оседлала еще и выделенная в «штурмовые» часть его роты — и группой блокирования.
Вот значит, в чем состояла суть задуманной духами хитрости. Капитан усилием воли отогнал вставший перед глазами кошмар — влетевший в дым и ослепший в результате какой-нибудь подлой хитрости (вроде мощного генератора помех или подсаженного в АСУ вируса), ударный кулак наматывает на гусеницы собственный авангард, пока затерявшиеся в суматохе диверсанты уходят в отрыв. Нужно было срочно принимать решение, но в голову ничего кроме продолжения атаки не приходило. А потом стало поздно.
На удар по ногам и колыхание вдруг вообразившей себя морем скалы капитан поначалу внимания не обратил, как и на ошарашенную фразу зама: «Тонн семь, не меньше…», — больше всего в этот миг интересовало исчезновение меток «своих» с тактической схемы. Это начал работать постановщик помех, или все же вирус? Увы, но ответ был получен тут же — стоило только поднять голову.
Над створом ущелья, отлично видимая с расстояния в два километра, стремительно расширялась вверх белесая полусфера — зона атмосферной инверсии, отмечающая прохождение ударной волны. А из середины уже неспешно поднимался огненно-оранжевый, но с высотой все более теряющий цвет и становящийся серым, гриб.
Нет, не тот, к счастью не тот, но и он старался дотянуться до низких облаков. «Метров триста- четыреста уже есть», — отрешенно подумал капитан, наблюдая за этим чудовищем, и одновременно — как гаснут последние отметки. От ударного кулака не осталось никого, от авангарда — от силы — половина.
Из ступора его вывел скрежет гусениц по камню.
— Капитан, тудыть твою качель, что за… тут творится?
Вовремя. Отдав команду резерву: «По машинам», — Иволгин прыгнул на броню и заорал в «глухую» лицевую пластину шлема: «Рви, уйдут суки!!»
«Поле, поле, кто тебя усеял…», — полностью опустошенный Иволгин взирал на плоды трудов своих. И ужасался.
Тогда, в горячке встречного боя, когда шел судорожный размен, никакая цена не казалась слишком большой, наверно еще и потому, что и собственная жизнь взвешивалась на тех же самых весах. но вот сейчас…
Совсем небольшое стадо его разведчиков, не знающих куда себя деть — всё, что осталось от роты. А ведь это — лучшие из лучших.
«Лучшие — просто потому, что единственные. По-настоящему лучшие лежат чуть дальше…». «Плевать!», — заявил капитан своему внутреннему голосу, — «лучшие, потому что живы и выполнили задачу». И тут же сплюнул — препираться можно сколько угодно, но соотношение потерь говорило само за себя.
«Вот-вот, к тому же — с кем теперь ты собираешся выполнять следующее задание? Это не говоря о том, что им ты выполнить их задание помешать не смог…» И это тоже было верно. Даже если медики смогут быстро поставить в строй раненых, вернуть разведке уверенность в своих силах будет задачей как бы не более сложной.
Ведь и сейчас, едва стоит закрыть глаза, как перед глазами мигом возникает «картинка» последнего эпизода боя. Когда за четыреста метров впереди в последнюю атаку поднялись четыре фигуры. И как они одним рывком, совершенно не реагируя на огонь, преодолели более полутора сотен метров — буквально на глазах подмоги стерев с лица земли остатки авангарда. Ошеломленные бойцы, так и не смогшие найти в себе силы подняться в контратаку на этих «неуязвимых», и так и умерли в укрытиях, превратившихся в ловушки.
«А это ужас пошел дальше…» — чтобы упасть, не добежав до второй линии, еще через полторы сотни метров — вытекшая через десятки попаданий кровь отказалась поддерживать видимость жизни в телах. Иволгин тогда хорошо запомнил полные мистического ужаса глаза «зама». Что тогда говорить о молодых парнях — никакие уверения в силе современной науки не смогут быстро вернуть им былую уверенность.
«А вот докладывать о результатах стоило сразу, не пытаясь разобраться самому…» — все верно, местные всеми силами старались сделать невозможной связь, но как на грех именно сейчас связь была. И доблестное начальство хрипело и плевалось в микрофон, пусть и весьма далеко, но слышимое, словно на расстоянии вытянутой руки.
— Капитан… ты… что… там…..? Положить… две трети роты… только… двухсотыми!! Всю технику… пожгли…! Да за такое……!!! С десятком духов… не справился!!
«Повторяться начал, хотя он и прав», — отрешенно подумал Ивогин, разглядывая сидящего на обгорелой броне их последней БМД-шки командира «смежников». «Коробочку» положило набок и буквально выпотрошило попадание термобарического заряда, на такое «варварство» современная сверхлегкая броня рассчитана не была, хорошо хоть случилось это после того, как десант успел развернуться в цепь. Но и так потеря последней единицы техники обошлась очень дорого.
«Танкист», стянув с головы свое «ведро», смотрел угрюмым, ничего хорошего не предвещающим взглядом, но вел себя на удивление тихо и разумно. И не только потому, что был в меньшинстве, просто снайперская пуля поразила «голема» в весьма не приятное место — разбив гидронасос. Так что поднять ко рту стакан с найденной в чреве машины водкой для тренированного мужчины сложности не представляло, пусть на это и требовалось усилие в двадцать килограмм, а вот драться с таким гандикапом было просто глупо. Вынуть же этого рака из панциря можно было или в передвижной мастерской и очень медленно или быстро — взрывчаткой.
— Разрешите доложить результаты противодиверсионного рейда, товарищ подполковник? — вклинился в поток мата уставший ждать капитан и, воспользовавшийся паузой, которая понадобилась начальнику, чтобы набрать новую порцию воздуха. Ответом ему была гробовая тишина, видимо от такой наглости на противоположном конце потеряли дар речи.
