зная, что там действительно что то есть.
Совершенно непонятной формы блин толщиной не более трех миллиметров ухитрялся «потеряться» даже на идеально однотонной поверхности неестественного цвета. Его тело пронизанное оптическими волноводами «транслировало» на наружную поверхность изображение с подложки. Только по краям прихотливо изрезанной, для лучшего рассеивания, формы можно было заметить искажения. Обнаружить его в траве, на камнях или еще гдебы-то-нибыло, было совершенно нереально. И тралить «медузу» бесполезно — вся изломается и даже порвется под траками танка, но не сработает, а будет терпеливо ждать, пока на нее наступит именно живой человек. Ну, или наступит срок самоликвидации, вот только срок этот может быть и пару часов и девяносто три дня. О чем нам Серый и сообщил.
— Как эта дрянь срабатывает?
— «На тень живого тела». Нужно чтобы прямо над ней оказалось тело человека, на высоте тридцать-двадцать пять сантиметров, чтобы мина встала на боевой взвод. Как только расстояние начнет увеличиваться — рванет.
— То есть, на нее спокойно можно стать или сесть, но пока не сойдешь… — Тут Юрок резко побледнел и попробовал просунуть под себя руку, чтобы проверить на чем он сидит не вставая с земли.
Почему-то на лицах окружающих улыбок не появилась. Приятного было мало — убить пять грамм взрывчатки, из которой собственно и состоял корпус мины, могли только очень невезучего человека. Для этого надо было натурально боднуть ее лбом. А вот раздробить все двадцать шесть костей стопы и хрен знает сколько суставов названия которых помнят только травматологи, «медуза» могла очень качественно. Настолько, что проще будет отрезать превращенную в мешок с дроблеными костями и мясом ногу, и подарить протез двадцати пострадавшим, чем качественно вылечить одного. Вот такое «гуманное оружие», впору нобелевку за него давать. Война — это экономика.
— Что можно сделать? — это уже Витек
— Думаю из того что у нас есть смогу соорудить трал имитирующий биополя человека…
— Не катит, хлопки пятиграммовых взрывов все же слышно далеко и, к моменту когда мы отсюда выползем, нас уже будет ждать горячая встреча.
— Тогда только ведьму с помелом изображать…
— Так и сделаем, но трал все равно сооружай, потом пройдем еще раз «дорожку» — лучше перебдеть чем недобдеть.
И пошли они… Точнее поползли, на скорость продвижения это сильно не влияло, так что чтарались быть минимально заметными. Впереди группы шла пара «саперов», один размахивал перед собой натуральной дворницкой метлой — на трехметровом держаке, просто сметая в стороны от дорожки все, что валялось сверху, а второй махал над прометенным участком чуть более короткой палкой на которую накрутили «имитатор человека». Следующая пара отмечала границы безопасной дорожки, за ними рывками по тридцать метров, ползло со скоростью раненой черепахи «ядро» групы с вещами, а арьергард снимал вешки.
На преодоление заминированного участка ушло восемь часов.
Успели выспаться почти по шесть часов каждый, впрок. Потому как потом эти минуты спокойного сна пришлось отрабатывать по полной. Наконец разобравшиеся с нашей хитростью преследователи наступали буквально на пятки, гоня как волков в просветы флажков минных полей. Этой дрянью, как оказалось, были завалены все окрестности образуя сложннй лабиринт практически непреодолимых барьеров.
И вот, аккурат перед получением второй радиограммы «Центра» стало ясно, что ничего нам уже не светит, никакие фокусы не помогают и оторваться от преследования нам удастся только сотворив что-то неординарное — научившись, летать, например. Так что добивали последние минуты отдыха в самом не радужном настроении. Нужно было рисковать. И серьезно.
К жующему травинку командиру подошел Сема и доложился:
— Закончил. Но ты себе представляешь что будет если…
— Ты лучше скажи — что со следами.
— Не переживай. Вырезал. Вроде неплохо вышло.
Витек еще полюбовался облаками и горестно вздохнув поднялся.
— Ну что, орлы. Вариант «Цапля». Полетели? — Поинтересовался общественным мнением Витек.
Общественность обреченно кивнула.
— Смотрите тащ. лейтенант что кабаны учудили. — низкорослый и плосколицый разведчик указал на цепочку следов уходящих влево по тропе в сторону базирования «соседей».
Лейтенант с недоумением присмотрелся, но только когда терпение стало подходить к концу и он уже хотел матом выразить свое отношение к странной шутке заметил, что поперек цепочки следов метрах в трех была натянута тонюсенькая проволочка. Поперек тропы стояла растяжка.
— Как же они пойти смогли?
— Так тащ. Лейтенант эти все хитрости только на человеке сработать могут и то на не слишком внимательном. А зверь все чует и зацепить может только по непониманию, что это за штука. Но откуда на полигоне настолько дикому зверю взятся?
И видя что лейтенант встает чтобы отдать команду продолжить преследование уходящих диверсантов поторопился задать вопрос:
— След то совсем свежий, может пробежаться следом да свежатинки раздобыть?
Лейтенант усилием воли прогнал вставшую перед глазами картину — громадная отбивная шипит на углях истекая салом, и посмотрел в сторону кода ушла преследуемая ими группа. Видение отбивной сменилось образом красной рожи начальства которое брызгая слюной и стуча кулаком по столу назначало его «вечным по чему-то там…». Потом, уже в реале, он увидел горящие азартом глаза бойца, обычно такого флегматичного и немногословного — видимо наружу сквозь обычную безразличную маску прорвался зов крови предков, тысячи лет добывавших себе пропитание охотой, и опять заколебался. Если Якут пришел в такое возбуждение, то без добычи он скорее всего не вернется…
Еще пару секунд ушло на колебания и в мозгу забрезжило решение не грозящее ничем кроме устного разноса даже в случае неудачи:
— Мы на задании боец! А не на твоей любимой охоте и наша дичь совсем рядом и стрельбу вполне может услышать, что помешает выполнению задачи. Но и проверить непонятный след надо, так что берешь Снумрика и вдвоем пройдете по следам. С соседями я сейчас свяжусь и предупрежу чтобы они внимание на сработку системы не обращали. Может сможите догнать стадо или выгнать его на засаду соседей дальше по тропе, может и удастся добыть чего. Но если ничего не выйдет — чтобы через полтора часа нас догнали.
Пять минут ушло на установление внеплановой связи. Соседи информацию о том что цель пошла в другую сторону восприняли с разочарованием, а вот то что в сторону них движется стадо кабанов — с воодушевлением. «Лишь бы слишком много нахлебников не образовалось на еще не добытого кабанчика» — с тревогой подумал лейтенант, — «а то моих бойцов всего двое. Впрочем они разведчики и вряд ли свое упустят…». После этого загонщики возобновили свое движение — охота охотой, но двуногая дичь упорно пыталась уйти от преследования, несмотря на явную бесполезность этого действа.
Ну тем хуже для нее.
Якут с напарником догнал их через отпущенные полтора часа. Разочарование его было столь велико, что отразилась даже на обычно невозмутимой азиатской физиономии. С охотой явно вышел облом — разведчики дошли до второй растяжки но не доходя до третей и метров восемьсот до засады стадо, судя по следам, свернуло с тропы прямо на минное поле. Преследовать его там не имея кабаньего нюха на взрывчатку, а кабаны в этом плане дадут фору и собакам, было явным самоубийством, так что к немалому разочарованию участников несостоявшейся охоты пришлось возвращаться.
Разозленный неудачей лейтенант погнал неудачников в передовой дозор, от глаз подальше, хотя особой необходимости в лучшем следопыте там не было — явные горожане, преследуемые оставляли след четче чем гусеничный трактор. Было правда непонятно, как с такими навыками они вообще умудрились до
