Полная тьма, ни одной звезды

дети обычно играли на переменах. Существовал туннель, поэтому они могли добраться до парка, без необходимости переходить дорогу.

Боб засмеялся, заставив ее вздрогнуть.

— Я поверил ему, но оказалось, что он был выдумщиком. Я пошел туда следующей осенью, чтобы лично посмотреть. Кладовка там была, полная бумаг и мерзкой вони от горючего мимеографа, который они часто использовали, но если и был туннель, я так и не нашел его, а даже тогда я был очень дотошен. Я не знаю, врал ли он нам обоим или только себе, я знаю только то, что никакого туннеля не было. Мы попались бы в ловушку на верхнем этаже, и кто знает, возможно, мы все же убили бы себя. Никогда не знаешь, что сделает четырнадцатилетний, так ведь? Они метаются как неразорвавшиеся бомбы.

Ты больше не невзорвавшийся, подумала она. Верно, Боб?

— Вероятно, мы все равно пошли бы на попятный. Но может и нет. Может мы попытались бы довести это до конца. БД накручивал меня, рассказывая о том, как мы будем сначала лапать их, затем заставим их снять одежду друг с друга… — Он серьезно посмотрел на нее. — Да, Я знаю, как это звучит, просто сексуальные фантазии мальчиков, но те девчонки действительно были снобами. Ты пытаешься заговорить с ними, они смеются и уходят. Затем станут кучкой в углу закусочной, посматривая на нас и еще немного посмеются. Поэтому, ты действительно не можешь винить нас, так ведь?

Он посмотрел на свои пальцы, беспокойно барабаня по штанам в том месте, где они туго натянулись на его бедрах, затем снова перевел взгляд на Дарси.

— Что ты должна понять — что ты действительно должна понять — так это, насколько убедительным был Брайан. Он был на порядок хуже меня. Он на самом деле был сумасшедшим. К тому же, не забывай, это было время, когда вся страна бунтовала, и это также было частью этого.

Сомневаюсь насчет этого, подумала она.

Удивительным было то, как он заставил это звучать почти нормальным, словно сексуальными фантазиями каждого подростка было участие в изнасилование и убийстве. Может, он верил в это, так же, как верил в мифический туннель для побега Брайана Дэлахенти. Или хотел верить? Откуда ей знать? В конце концов, она слушала воспоминания сумасшедшего. В это так сложно поверить — до сих пор! — потому что сумасшедшим был Боб. Ее Боб.

— В любом случае, — сказал он, пожимая плечами, — этого не случилось. Тем летом, Брайан выбежал на дорогу и погиб. После похорон у него дома был прием, и его мать сказала, что я мог пойти в его комнату и взять что-то, если захочу. Вроде сувенира на память. И я хотел! Еще как хотел! Я взял его тетрадь по геометрии, чтобы никто, листая ее, не наткнулся на его планы относительно Великой Перестрелки в Касл-Рок и Оргии. Так он называл это.

Боб печально засмеялся.

— Если бы я был религиозным парнем, то сказал бы, что Бог спас меня от себя самого. И кто знает, нет ли Чего-то… некой Судьбы… у которой есть свой собственный план относительно нас.

— И по планам этой Судьбы насчет тебя, было истязание и убийство женщин? — спросила Дарси. Она не смогла сдержаться.

Он укоризненно посмотрел на нее.

— Они были снобами, — сказал он, подняв палец словно учитель. — Кроме того, это был не я. Это все Биди делал — и я говорю, делал неспроста, Дарси. Я говорю, делал, а не делает, потому что для меня все это теперь позади.

— Боб, твой друг БД мертв. Он мертв почти сорок лет. Ты должен понимать это. Я имею в виду, на каком-то уровне, ты должен понимать это.

Он вскинул руки: жест добровольной сдачи.

— Ты хочешь назвать это уклонением от вины? Полагаю, так психиатр назвал бы это, и прекрасно, если ты так считаешь. Но послушай, Дарси! — Он наклонился вперед и прижал палец к ее лбу, между бровями. — Послушай и пойми. Это был Брайан. Он заразил меня… ну, определенными идеями, скажем так. О некоторых идеях, как только они оказываются у тебя в голове, ты не можешь не думать. Не можешь…

— Как засунуть зубную пасту обратно в тюбик?

Он хлопнул в ладоши, почти заставив ее вскрикнуть.

— Вот именно! Ты не можешь засунуть зубную пасту обратно в тюбик. Брайан мертв, но идеи живы. Эти идеи — хватать женщин, делать с ними что угодно, без разницы, что за безумные идеи придут в твою голову — они стали его призраком.

Его глаза метнулись вверх и влево, когда он сказал это. Она где-то читала, что это означало человека, который сознательно врал. Но имело ли это значение? Или в чем именно он врал? Она решила, что нет.

— Не буду вдаваться в подробности, — сказал он. — Ни к чему лапочке вроде тебя это слышать, и нравиться тебе это или нет — понимаю, что сейчас вряд ли — ты все еще моя любимая. Но ты должна знать, что я боролся с этим. В течение семи лет я боролся с этим, но эти идеи, — идеи Брайана — по-прежнему, зрели в моей голове. Пока, наконец, я не сказал себе, «Я попробую всего раз, только чтобы выкинуть их из своей головы. Выкинуть его из моей головы. Если меня схватят, как минимум схватят, то я перестану думать об этом. Узнаю каково это. На что это похоже».

— Ты говоришь мне, что это было мужское исследование, — сказала она отрешенно.

— Ну, да. Полагаю, можно и так сказать.

— Или вроде пробы косячка только для того, чтобы понять, о чем все говорят.

Он скромно пожал плечами, по-детски.

— Вроде того.

— Это не было исследование, Бобби. Это не проба косяка. Это отнимало у женщин жизнь.

Она не видела ни вины, ни стыда, абсолютно ничего — видимо, он неспособен на подобное, казалось что выключатель, который управлял ими, перегорел, может даже до рождения — но теперь он смотрел на нее угрюмо и обиженно. Взгляд подростка, которого не понимают.

— Дарси, они были снобами.

Ей хотелось стакан воды, но она боялась встать и пойти в ванную. Она боялась, что он остановит ее, и что будет после этого? Что тогда?

— Кроме того, — продолжил он, — Я не думал, что меня поймают. Если я буду осторожен и составлю план. Не план незрелого и возбужденного четырнадцатилетнего подростка, понимаешь, а здравый план. А также я понял еще кое-что. Я не мог сделать этого сам. Даже если бы я не облажался от нервозности, я мог не сделать этого из-за вины. Поскольку я был одним из хороших парней. Таким я себя представлял, и веришь или нет, все еще так считаю. И у меня есть основания, так ведь? Хороший дом, хорошая жена, два красивых ребенка, которые выросли и начали самостоятельную жизнь. И я вношу свой вклад в общество. Именно поэтому я безвозмездно работал в течение двух лет городским казначеем. Вот почему каждый год я с Винни Эшлер сдаю кровь на Хэллоуин.

Ты должен был попросить, чтобы Марджори Дюваль сдала, подумала Дарси. У нее была вторая положительная.

Затем, слегка надув свою грудь — как человек, подкрепляющий свои аргументы одним заключительным, неопровержимым пунктом — он сказал:

— Вот, зачем бойскауты-волчата. Ты думала, что я уйду, когда Донни перерос бойскаутов-волчат, я знаю, что это так. Только я не ушел. Поскольку это не связано с ним, и никогда не было. Это связано с обществом. Это связано с отдачей.

— Тогда верни Марджори Дюваль ее жизнь. Или Стейси Мур. Или Роберту Шейврстоуну.

Последнее имя достигло цели; он вздрогнул, словно она ударила его.

— Мальчик был случайностью. Его, не должно было там быть.

— Но ты был там не случайно?

— Это был не я, — сказал он, затем добавил окончательно