МЭЛИС КРЭШ И НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА

очередной чокам[ 16 ]. Но при всей моей нулевой осведомленности в вопросах психологии демонов невооруженным взглядом видно, что дело клонится в запредельную серьезность.

Конечно, можно было сказать Илсингу, что проброс Алары для него закончится нехорошо, но не озвученная угроза всегда понятнее. Интуитивно. Да и потом меня будет совершенно не в чем упрекнуть. Алара – это наказание, по сравнению с которым Хаос бледнеет на корню. Так считает Рингил. И я в принципе согласна.

–Ты понимаешь, когда она сказала про договор, у меня в голове все критическое мышление полетело к Контеру, – а это Рингил объясняет Ангмарской свои заморочки по делу. В который раз. Интересно, на каком круге Сулмор поверит? Кивает уже, вообще-то...

Насчет Илсинга и Алары полосатик не возражает. В смысле, ругается, конечно. На тему того, что теперь к сестре зайти нельзя будет. Потому как от вида этого Илсинга несчастного хейтера теперь просто тошнит. Полагаю, что от разочарования, но вслух я не уточняла. Рингилу и так хреново. Настолько, что Дэз он понимает.

А Сильвер... Вот она, сидит. Думать о ней мне не хочется, а надо. Потому что умом я понимаю, что это качественно иной демон, и говорить об этом могу, а в отсутствующей душе таки отторжение. Легкое. Даже знай я, что в этой оболочке живет Мира, и то не смогла бы сдержаться... А Миры там нет. Там ненадолго существовало ее отражение, мертвое и бесполезное. Возможно, мне по силам пробудить ее еще раз. Дэз выдержит, хуже ей уже не сделаешь. Но Мира не воскреснет. Шанс был, просто он не сработал. А может, его и не было. Или не было особого желания... Нет. Желание не при чем. Ведь у меня достаточно силы, чтобы менять историю, я только свои ошибки исправить не в состоянии.

К сожалению, Мира – это я. Все-таки я. Изначально...

Я прикоснулась к тыльной стороне ладони Сильвер. Демонесса не отреагировала, продолжая изображать сломанную куклу со сдохшей программой. Интересно, у Дэз даже кожа серебристая – если присмотреться вблизи. Или этот эффект дают волоски?

Сильвер может быть моим предком. В той же степени, что и Контер. Я могу узнать точно, у меня есть возможность, но я не хочу. Вероятность – это интересно. Определенность скучна. Определенность налагает ограничения.

Каково жить, лишь отражая окружающих? Что нужно отразить, чтобы отражение заполнило оправу зеркала без остатка, изменив суть, превратив амальгаму в фотобумагу?

Возможно, для этого достаточно меня.

–Сильвер, – я говорила негромко. Увлеченные друг другом хейтеры меня не слышали. Могли бы видеть, конечно, но им было не до того. – Мира...

–Я все же вернусь, – произнесла она, и я почувствовала, как по спине замаршировали мурашки. Не меньше дивизии. – Когда ты окажешься на моем изначальном месте. Тогда я займу твое. Но это буду не я. Скорее ты. До встречи, Мэлис...

Сильвер моргнула, и ее глаза вновь засияли серебром. А может, ртутью. С мелкими безумными искрами.

–Я становлюсь тобой, – она совершенно по-старому хмыкнула. Я вдруг поняла, что заставляло ее цепляться за эту крошечную черточку – желание сохранить хоть что-то индивидуальное. – Надо признать, ты приятнее, чем Контер... Ты разная.

–А кто меня такой сделал? – поинтересовалась я. Дэз я нисколько не боялась. Она не собиралась ни сбегать, ни нападать.

–Ты сама, – чуть помедлив, ответила Сильвер. – Мэлис, я уже упала. Ты дашь мне полежать и отдохнуть? Я не хочу возвращаться.

–В смысле, возвращаться подопытной крысой? – уточнила я.

–В смысле – совсем, – чуть жестче отрезала бывшая непредельщица. – Я хочу даже не начать сначала... Мне нечего начинать.

–Разочаровалась? – судя по всему, я нашла верное слово. Дэз кивнула. Потом мотнула головой.

–Хуже. Передумала. Там, где я была раньше, предполагалось, что я стану именно такой тварью. Там любая стала бы... кроме тебя, может быть.

–Я тоже, – если можно верить видениям о несбывшемся. – Теперь кое-что изменилось.

–Я всегда знала, что Эанис хочет от меня избавиться, – хмыкнула Сильвер. – Мы стали соперницами, как только она получила власть. В любом деле она старалась превзойти меня. Я отражала ее раз за разом, просто чтобы удержаться на одном с ней уровне. Отражение зашло слишком глубоко, настоящая заноза... сейчас ее нет. Все это время я ошибалась.

–Эанис была не такой, какой ты ее считала? – я понимала Сильвер с полуслова.

–Все это время я отражала не ту грань, – уверенный смешок. – Я не понимала, что привлекло к ней Галиара. Знаешь, он такой смешной... Он говорил мне, что мечтает увидеть светлую версию нашей организации. Где не нужно из кожи вон лезть, чтобы превзойти Дестру в глазах окружающих, а в остальном все то же самое...

–Вот и дождался, – усмехнулась я. – Сильвер, я не заставляю тебя возвращаться. Ты хейтер, к тому же самоубийца. Но если хочешь – можешь приходить. Твои знания остались при тебе, если захочешь их кому- то передать...

–Амалия, – мгновенно ответила Дэз. – Амалия Литтон. Глава третьего центра. Надеюсь, не испорчу демону жизнь, ее дочке чуть больше года... Мэлис, нужно, чтобы это был твой приказ.

–Она не секондалистка случайно? – возраст дочки наводил на размышления.

–В некотором роде, – хмыкнула Дэз. – Полагаю, для нее это был очередной эксперимент.

Дневник Алары. День 73 год 12.

Мне на роду написано влюбляться в героев. Это наследственность. Моя бабушка родила от демона, пришедшего в ее мир на стабилизацию. Моя мать выбрала единственного мужчину, сумевшего стать символом и знаменем хейтеризма. Не ее вина, кем он стал потом. Героем Пейнджел быть не перестал. Теперь моя очередь. Лайл, Ник, Мэл... Это не любовь, это восхищение. Любить надо реальных. Папа тоже был героем не сам по себе. И Гэбриел оказался в нужном месте в нужное время.

Героев делает время и память. Самоубийцы правы в этом. Каждый из нас там, где мы работали – либо герой, либо тварь типа Контера.

Я – светлая, он – светлый... Гэбриел станет хейтером, я уверена.

И он от меня не уйдет.

Папа как-то говорил, что нужно чем-то заслонять пустоту. Знать, что она есть, но не смотреть все время. Что-то должно быть. У него были мы, у меня будет Гэбриел.

Алара Илсинг. Звучит.

–Наваждение. Ты не знаешь, как это бывает, – они все никак не могли наговориться. Никак не удавалось подобрать слова, чтоб сказать все раз и навсегда. Наверное, потому, что Рингил все-таки не мог открыться до конца. И Сулмор... Нельзя сказать, что между ними не было секретов. Были. Какие-то были...

–Знаю, – наверное, это тоже неправда. Не может тьма знать, каково это – восхититься придуманным образом, позволить повести себя на последний бой, а потом жестоко отравиться. Неужели любовь всегда заканчивается предательством? Но он – хейтер, он выживет... И Алара наконец успокоится. Ей такой нужен – обманщик в мишуре.

–И Сильвер... Он и ее обманул... Или она – нас обоих, я так и не понял...

–Ты сам себя обманул, – почему-то это звучит, как правда. – Ты хотел обмануться. Хотел уйти. Зачем, Рингил? Зачем так быстро?

–Время ничего не значит, – прописная истина. – Когда оно подворачивается... Ты все знаешь, Сулмор.

–Да, – она никогда не плачет. По ее глазам невозможно понять. А слезы легко дематериализовать. – Ты