некорректно по отношению к Джулии, но как ее родитель и ваш друг я считаю своим долгом спросить вас об этом.
– Что за зловещее начало, милорд, – произнес Эверард, почувствовав тревогу. – Но я надеюсь, что смогу дать вам тот ответ, которого вы ждете.
Кингзбридж встал со своего кресла и подошел к окну. Сложив руки за спиной, он посмотрел вниз на улицу.
– Самый шумный угол площади, – пробормотал он задумчиво.
Эверард ждал вопроса, но виконт молчал. Хотел бы он знать, почему? С каждой секундой его волнение росло.
Лорд Кингзбридж, будто не замечая, что пауза затягивается, продолжал наблюдать за оживленным движением на площади. Был почти полдень. Хотя на небе было много облаков, он удивился, услышав вдалеке раскаты грома, и как-то вскользь отметил про себя, что совсем недавно уже был дождь. Но думал он не о погоде и не о мужчине, который собирался навсегда забрать из его дома его красивую глупую дочь.
Перед его глазами стоял Лоуренс Эшвуд, который горячо защищал свою любовь к Джулии и говорил, что он и есть тот мужчина, который ей нужен. Не потому что он хочет сделать ее лучше, разумнее, рассудительнее, а потому что он любит ее такой, какая она есть.
Почему Лоуренс Эшвуд должен был вернуться как раз тогда, когда все так отлично устраивалось?
Гром опять прогремел высоко в небе, на этот раз ближе к западной части Лондона. Лорд Кингзбридж повернулся к Эверарду, подошел и встал прямо перед ним.
– Вы, конечно, сами знаете, что Джулия далеко не так умна, как другая моя дочь, Диана?
Эверард кивнул.
– Тогда как вы собираетесь приспосабливать свой несомненно высокий интеллект к ее, простите мою прямоту, интеллекту гусыни?
Хотя Кингзбридж говорил с ласковой улыбкой любящего отца, знающего о недостатках своей дочери, Эверард заметил волнение в глазах виконта, которые настороженно изучали его в ожидании ответа.
Эверард почувствовал, как напряжение отпускает его. Теперь он знал, что препятствий к браку не возникнет, и уже спокойно поделился с виконтом своими надеждами на то, что под его руководством и опекой Джулия сможет развить все лучшие свои качества. Он остановился особенно на ее силе духа и воле, которые, если суметь направить их в правильное русло, обязательно принесут свои плоды в обучении. В ее распоряжении будет прекрасная библиотека, собранная еще его предками и неустанно пополняемая всем лучшим, что появляется в книжном мире.
– Я не жду, что она станет философом, но уверен, что по прошествии времени она приобретет все те качества, которые я желал бы видеть в своей жене.
– Молодец! – сказал Кингзбридж и снова хлопнул Эверарда по плечу. – Теперь я знаю, что, если Джулия согласится стать вашей женой, я отдаю ее в прекрасные…
Он не успел закончить фразу, потому что в этот момент открылась дверь и в комнату впорхнула Джулия. С возгласом изумления она воскликнула:
– О! Боже мой! Капитан Эверард, что привело вас на Гросвенор-сквер? – она подошла к нему очень близко и, глядя ему в лицо с обворожительной улыбкой и кокетливым блеском в глазах, добавила: – Ну какой же вы высокий! Я так давно не бывала в обществе и уже успела забыть, что вы почти такой же высокий, как папа! Но что вы здесь делаете, закрывшись в этой душной библиотеке? 11.
Диана с удовлетворением оглядела свое отражение в зеркале. Ее волосы были аккуратно уложены в узел на затылке, и, на ее взгляд, она выглядела просто великолепно. Она чуть-чуть поправила прическу и осталась довольна своим видом. Веснушки она вполне могла проигнорировать в это чудесное утро, которое так много сулило ей. Темно-зеленый бархат платья очень шел к ее коже, придавая лицу нежный абрикосовый оттенок. Конечно, она должна понравиться Эверарду. А когда он узнает правду об их вчерашнем поцелуе, его сердце наконец раскроется навстречу ее любви.
На душе у нее царил покой, сердце билось ровно и безмятежно и лишь иногда вздрагивало и начинало стучать быстрее, когда она вспоминала то упоительное ощущение поцелуя Эверарда на своих губах. Вот и сейчас, когда она вспомнила о нем, щеки ее порозовели, она блаженно улыбнулась и, увидев свое отражение, смущенно отвернулась от зеркала.
О, как же она влюблена!
Посмотрев на Бронвин, она рассмеялась и спросила:
– Я выгляжу просто дурочкой, да?
Это было так не похоже на нее – обращаться к прислуге с чем-нибудь, кроме вежливой просьбы, что Бронвин несколько раз моргнула от удивления.
– Можешь не отвечать, – снова засмеялась Диана. Она повернулась обратно к зеркалу, положила подбородок на руку и улыбнулась своему отражению.
– Изумрудное ожерелье, – произнесла она наконец с глубоким вздохом, оставившим на поверхности зеркала туманное пятно.
Поскольку все ее мысли были заняты Эверардом, прошло не меньше минуты, прежде чем она заметила, что Бронвин не идет доставать изумруды из шкатулки. Вместо этого горничная стояла за ее спиной, тревожно нахмурив брови и облизывая губы.
– Я… – выдавила она из себя, встречаясь взглядом с Дианой и отступая на шаг назад. Она явно была не в силах закончить свою мысль и вместо этого подняла уголок своего белого фартука и приложила его к глазам.
Диана медленно встала на ноги, чувствуя, как горло у нее сжимается в тревожном предчувствии.
– Что не так? – тихо и строго спросила она. – Что случилось? Почему ты смотришь на меня с таким жалостливым выражением?
