— Нэнни, а что на ленч? Я правда-правда голоден! — спрашивает Грейер.
— Не знаю. Давай посмотрим.
Грейер идет за мной на кухню, оставляя седьмого, девятого и тринадцатого превращать диван в форт.
Открываю холодильник. М-м-м… три обезжиренных йогурта, коробка «Чириоз», буханка обезжиренного хлеба, горчица, сыр бри, местный джем и цуккини.
— О'кей, солдаты! Слушайте!
Двенадцать пар голодных глаз смотрят на меня из разных углов гостиной, которую, похоже, их обладатели твердо вознамерились разгромить.
— Предлагаю на выбор: можно сделать сандвичи с джемом, но вам вряд ли понравится хлеб. Или сандвичи с сыром, но вам вряд ли понравится бри. Или «Чириоз», но без сахара. Итак, подходите в кухню по одному, чтобы попробовать хлеб и сыр, и решить, что будете есть.
— Я хочу арахисовое масло и желе! — кричит Роналд. Я поворачиваюсь и пригвождаю его к месту своим Убийственным Взглядом.
— Это война, Роналд. А на войне ты ешь то, что приказывает старший офицер.
Я салютую ему.
— Поэтому будьте хорошими солдатами и съешьте весь сыр.
Я делаю последний сандвич, когда по стеклам ползут первые капли дождя.
— Бай, Карсон! — кричим мы с Грейером, провожая Спендеров в воскресенье вечером.
— Бай, Грейер, — откликается она из окна, а мне показывает нос. Несмотря на мои усилия, за весь уик- энд я так и не смогла вернуть ее расположение, после того как случайно вторглась в ее личную жизнь.
— Грейер, ты готов?
Миссис N. выходит во двор в зеленом с кремовым шелковом пальто, жемчужине весенней коллекции Прады, вдевая в правое ухо сережку.
— Мамми, можно взять мою кокичу?
Мы приглашены к Хорнерам на «семейный ужин в узком кругу», и Грейер считает, что должен внести свою долю в развлечения, тем более что у Элли, его ровесницы, есть морская свинка.
— Почему бы и нет? Оставишь свою кокичу в машине, когда мы туда приедем, а потом я скажу тебе, стоит ли нести ее в дом. Нэнни, почему бы вам не пойти наверх и переодеться?
— Я переоделась, — протестую я, оглядывая себя, чтобы удостовериться в чистоте брюк из хлопчатобумажного твида и белой водолазки.
— О… да, думаю, сойдет. Так или иначе, вы все равно почти все время будете с детьми во дворе.
— О'кей, все в машину! — восклицает мистер N., подхватывая Грейера и перекидывая его через плечо, как мешок с картошкой.
Как только мы садимся в машину, мистер N. вставляет штекер сотового в приборный щиток и начинает надиктовывать инструкции голосовой почте Джастин.
Остальные сидят тихо. Грейер сжимает свою кокичу, я свернулась под каноэ, взирая на свой пупок.
Мистер N. отключает сотовый и вздыхает:
— Мне не стоило сейчас уезжать и оставлять офис без присмотра. Столько дел!
— Но ты же говорил, что начало июня будет спокойным… — замечает жена.
— Предупреждаю, что в четверг мне, вероятно, придется лететь на совещание.
Она громко сглатывает слюну.
— Так, а когда же ты вернешься?
— Трудно сказать. Похоже, придется остаться на весь уик-энд, развлекать руководство из Чикаго.
— Мне казалось, что твои дела с чикагским офисом завершены, — сухо цедит она.
— Все не так просто. Идет реорганизация, создаются и ликвидируются отделы. Нужно, чтобы колесики вертелись.
Она не отвечает.
— Кроме того, я пробуду здесь целую неделю, — продолжает он, сворачивая влево.
Мы никак не можем найти дом, поскольку, согласно указаниям, он находится на внутренней стороне шоссе.
— Просто поверить невозможно, что у них нет вида на океан, — твердит миссис N., вынуждая мужа в третий раз проезжать одну и ту же кольцевую транспортную развязку. — Дай мне схему!
Он сминает бумагу в комок и швыряет в нее, не отрывая взгляда от дороги. Она тщательно разглаживает бумагу на коленях.
— По-моему, ты двигался в обратном направлении.
— Давай будем психами и просто последуем гребаным указаниям: посмотрим, куда это нас приведет, — цедит он.
— Есть хочу! Сейчас умру, если не поем, — стонет Грейер.
Сумерки уже сгущаются, когда мы наконец подъезжаем к крытому черепицей трехэтажному дому Хорнеров. Ферди, золотистый ретривер, мирно спит на длинной террасе под гамаком, громко, приветственно трещат кузнечики. Джек Хорнер открывает сетчатую дверь, одетый в выцветшие джинсы и клетчатую рубашку.
— Снимай галстук! Быстро! — шипит миссис N.
— Ставьте машину где хотите! — кричит он, широко улыбаясь.
Мистера N. поспешно лишают блейзера, галстука и запонок, после чего позволяют выйти из машины.
Я разминаю затекшую спину и выуживаю из холодильника пирог с ревенем, купленный миссис N. сегодня утром в супермаркете.
— Подождите, сейчас возьму у вас пирог, — говорит она, шествуя позади мистера N., несущего бутылку вина. За ними плетется Грейер, выставив вперед кокичу. Ну прямо-таки три волхва с дарами!
— Джек!
Мужчины обмениваются рукопожатиями и хлопают друг друга по плечу.
Из-за двери выглядывает Элли.
— Мамочка! Они уже здесь!
Джек провожает нас в уютную гостиную, где одна стена полностью завешана детскими рисунками, а на журнальном столике красуется скульптура из пластилина.
Из кухни, вытирая руки о передник, выходит Кэролайн в джинсах и белой блузке.
— Привет! Простите, руки не протягиваю: только что мариновала стейки.
Элли немедленно цепляется за ногу матери.
— Ну как, ребята, легко нашли дом?
— Разумеется, вы нам все прекрасно разъяснили, — торопливо заверяет миссис N. — Это вам.
Она вручает коробку с пирогом.
— О, спасибо. Элли, покажи Грейеру свою комнату, — просит Кэролайн, мягко подталкивая девочку бедром.
— Хочешь посмотреть моего кокичу?
Грейер выступает вперед, протягивая пушистый шарик. Элли смотрит на комок желтого меха и убегает. Грейер мчится следом, и оба исчезают наверху.
— Нэнни, почему вы не смотрите за детьми? — недовольно спрашивает миссис N.
— Да ничего с ними не случится. Я отобрала у Элли все кинжалы, так что Грейер в полной безопасности, — смеется Кэролайн. — Нэнни, не хотите вина?
— Кстати, что будете пить? — вторит Джек.
— У вас есть скотч-виски? — оживляется мистер N.
— А я с удовольствием выпью вина, — улыбается миссис N.
— Красное? Белое?
— Мне все равно. Что будете вы, — кивает миссис N. — А где остальные девочки?
— Накрывают на стол. Прошу простить меня, нужно закончить приготовление ужина.
— Помощь не нужна? — интересуюсь я.
— Я буду рада.
