зерно для еды. Именно Чертог вывел такие сорта растений и деревьев, которые могут переносить мороз и скудные питательные вещества в земле. Тебе должно быть известно, раз ты так хорошо обо всём осведомлён, что под непокрытыми снегом пустошами нет залежей кристалла, следовательно, ничто там не может обогащать почву. Если бы не Чертог, в распоряжении людей была бы одна охота и рыбалка. И лишайник на камнях, если угодно.
Весь вид Аджехи говорил, что угодно ему не было.
— Тем не менее, эти, как вы утверждаете, выведенные в Чертоге сорта почему-то не обладают возможностью размножаться в достаточной степени, чтобы развевать жизнь.
— Упрощать, — поправил Люмен.
Аджеха от его снисходительности скрипнул зубами. Молчавший Шайло с некоторым удивлением отметил, что страж позволил себе в некоторой степени усомниться в словах легионера. Но пока его друг развлекался, сам он не вмешивался. По гладкой поверхности воды в бассейне скользил мягкий свет.
— И для чего же упрощать жизнь людям? — поинтересовался Люмен с ловушкой в вопросе.
Аджеха её мигом распознал.
— Видов какой деятельности не хватает и в без того совершенном мире? Или страж считает иначе. Аджеха? — Как специально назвал его по имени.
Тот напряжённо молчал. Люмен уже было отвернулся со скучающим видом, когда Аджеха резко сказал, всё же не разочаровав его.
— Чертог, несомненно, и его легионеры, прекрасно осведомлены о том, как должны жить люди, включая мельчайшие их жизненные проявления. Такие, например, как зевок или почёсывание колена. То же касается и еды, отдыха, охоты и рыбалки, о которой вы так хорошо вспомнили. Так же Чертог имеет мудрость говорить, какой рукой держать ложку и во что верить.
— Люди с такой охотой отдаются своим же суевериям.
— Мифы и легенды, распространяемы Небесным Чертогом, захватывают.
Люмен подошёл ближе. Аджехе только и оставалось стоять на месте с каменным лицом.
— Но ты то и так прекрасно разбираешься в ложках.
Страж ответил прямым взглядом с вызовом.
— А вы?
Теперь и Туофер поднялся с края бассейна. На миг Аджеха повернулся к тому, так как ощутил на себе слишком внимательный умный взгляд.
— Ложки, как и всё прочее, есть воплощение цивилизации.
— А Чертог — воплощённая цивилизация.
— Быстро учишься. Молодец.
— Вашими стараниями.
— Именно.
Появилось ощущение, как будто над ним кругами ходит хищник. Однако слишком сытый, чтобы нападать. Потому то и предпочитает лениво облизывать добычу и поигрывать с ней лапой.
Туофер с Лукасом вернулись к своему занятию. Шахматная доска стояла так, что не было понятно кто за кого играет. Однако Аджеху не покидало ощущение, что их видимая сосредоточенность нисколько не мешает в то же время следить за развитием беседы. В какой-то момент он даже схватил себя на мысли, что видит наиболее выгодный следующий ход в разыгрывающейся партии из белых и чёрных фигурок. Отвернулся и встретил взгляд безразлично насмешливых глаз. Ничто здесь не могло остаться незамеченным.
— Совершенство, есть единая суть мира. — Заговорил отвечая, с виду равнодушно, Аджеха. — Нельзя раздробить единство или разделить его на части, тогда оно будет уже не одним целым. И если всё едино, тогда и люди подобны легионерам. Если легионеры в состоянии распоряжаться собой, то и люди.
Шайло не вмешался. Однако Люмен озвучил его мысли:
— Легионеры подчиняются Его воле.
Аджеха обдумывал услышанное. Подобное мог высказать кто угодно, но не Люмен. Уж по тому то нельзя сказать, что он безропотно склонится перед чужое волей. Шайло отследил реакцию стража. И неудивительно, что тот как барометр отреагировал на замечание Люмена. Если это замечает даже страж, что уже говорить про Лукаса. Которому поведение старшего из них представлялось одним сплошным вызовом порядку и гимном собственному себялюбию.
Сам же Люмен понимал, что страж не станет ввязываться в дискуссию по поводу Императора и свернул в то русло, где Ажеха не сможет сдержаться. Так и получилось.
— Мир совершенен, и как ты заметил, не может быть разделён на части. Отсюда вытекает невозможность сравнения. Люди, легионеры. Только последние способны различать мировую мудрость и совершенство. И управлять.
— Возможно, вам стоило бы посмотреть как люди могут сами справиться с собственной жизнью.
Интересно было наблюдать как Аджеха высказывает один за другим все те вопросы, что уже когда-то задавал Люмен. Теперь тот просто развлекался тем, что повторял прописные истины.
— Как дети которых нужно направлять.
— И которых держат на берегу, не давая заплыть на середину озера.
Как воспитанник храма, Аджеха уже вволю пресытился устоявшимися отговорками.
— Дети склонны вырастать.
— Вот и подрасти, для начала.
Сознание озарило удовольствие. От того, что удалось сдержать презрительное подрагивание губ.
— Достаточно сильный, чтобы распоряжаться собой. Ловкий и умный. Мы ведь не хотим поставить это под сомнение. Твой окончательный вывод после стольких лет жизни, что люди могут сами прекрасно выстоять против хаоса и иррациональности. Они достаточно сильны для этого.
— Да, — был полный достоинства ответ.
— А ты, как страж, представляешь сильнейших.
Аджеха ещё не понимал, куда клонит легионер.
— Тебя ведь тренировали или ты так просто зашёл в Чертоге послужить, — наводящий насмешливый вопрос подстегнул Аджеху.
— Да!
— Повали меня на пол.
— Что?
— Я сказал, — медленнее, как будто говорил с дитём малым, повторил Люмен, — повали меня на пол. Сделай подсечку. Окажись неожиданно близко, заведи руку за спину и сделай так, чтобы я потерял равновесие. Что угодно. Можешь попытаться отвлечь внимание обманным движением.
Казалось, Аджеха пребывает в растерянности. Лицо сделалось мрачным и сосредоточенным.
— Я не стану этого делать.
— Почему?
— Люмен, — Лукас уже давно оторвался от шахмат. — Страж не может напасть на легионера и тебе это прекрасно известно.
— Вот и проверим.
На этот раз заговорил и Шайло.
— Не стоит вводить его преданность в столь неспокойную ситуацию.
— Я не стану травмировать его психику. Будь спокоен, — откликнулся беспечно Люмен. Теперь он обращался уже к Аджехе. — Тебя же тренировали с рождения. Воспитывали силу духа и тела. Ты должен быть достаточно быстр и обладать отточенной реакцией.
— Чтобы защищать легионеров, — снова вмешался Шайло. Он не мог допустить того, чего добивался друг.
Последний не обращал на него внимания. Глаза стража сощурились, он так же следил исключительно за Люменом и видно было, как постепенно решительность уступает место голосу рассудка. Слишком уж легко удалось спровоцировать его.
— Или ты меня боишься, — и одарил стража довольной ухмылкой.
Аджеха решился.
