– Я ничего не помню, ничегошеньки…
– Утес… Саут-Хиллский холм… неужели ты не помнишь?
Лицо Казимира стало бледнее бинтов:
– Я… прыгнул?
– Да. Ты прыгнул.
Торис кивнул и на лице его на мгновение появилась вымученная улыбка:
– Почему ты так поступил, Кас? Что так сильно тревожит тебя? Снова Зон Кляус?
Дверь в хижину со скрипом отворилась, и вошел Вальсарик. Торис и Казимир встретили его испуганными взглядами. Старик прикрыл за собой дверь, улыбнулся и подошел к мальчикам.
– Доброе утро, – кивнул он.
– Доброе утро, – отозвался Торис, чувствуя, как по коже его пробежал холодок. Казимир вопросительно посмотрел на своего младшего товарища.
– Я рад, что твой друг уже оправился, – промолвил управляющий. Голос его, как никогда раньше, напоминал низкое рычание зверя.
– Он еще слишком слаб, чтобы говорить, – нашелся Торис, заметив, что старик подходит к изголовью постели и склоняется над Казимиром.
Вальсарик прищурился, так что его черные глаза-бусинки почти исчезли под складками морщинистых век, и только потом снова заговорил:
– Я тоже так подумал, но, может быть, завтрак подкрепит его силы и развяжет язык.
С этими словами он развернулся и проковылял к своей кладовой.
– Как вы поглядите на яйца вкрутую, обжаренный хлеб и грибы с луком?
– Да, пожалуйста, – кивнул Торне, с нетерпением ожидая, чтобы старик ушел.
– Очень хорошо, – Вальсарик кивнул и скрылся в кладовке.
Торис неспокойно подпрыгивал на матрасе, прислушиваясь к тому, как старик шарит на полках. Не прошло и минуты, как он появился с подносом в руке и несколькими поленьями подмышкой. Опустившись на коленях перед очагом, старик выгреб золу и разжег огонь. Затем он бросил на сковороду кусок жира. Когда сковорода нагрелась, жир принялся шкворчать и подпрыгивать, и запах еды защекотал ноздри Ториса. В животе мальчика что-то заворчало, а рот стал полон слюны.
С трудом сглотнув, Торис наклонился к Казимиру.
– Это друг, – шепнул он. – Старик спас нас ночью. Я не сказал ему, что ты сам прыгнул с утеса. Я сказал, что ты нечаянно упал, но он мне не поверил. – Торис посмотрел на Вальсарика, который нарезал хлеб тонкими ломтями. – Зачем ты прыгнул туда, Казимир?
Казимир отвел глаза и судорожно вздохнул.
– Я… не знаю, Торис. Просто… – он покачал головой. – Нет, не знаю.
– Это из-за Кляуса? – спросил мальчик.
– Да… нет, – был ответ. Казимир совершил горлом глотательное движение и повернулся к своему тучному приятелю. – Да. В какой-то степени это Кляус. Просто меня оставила надежда, Торис, только и всего.
Торис наклонился к нему:
– Не сдавайся, Казимир. Ты обязательно отомстишь ему. Кляус дорого заплатит за смерть твоей матери.
– Ты не понимаешь… – Казимир отрицательно качнул головой и посмотрел Торису в глаза. – Что я могу? Я пытался сражаться с этим, но оказался слишком слаб, как ни стыдно мне в этом признаться.
– Я помогу тебе, Казимир. Вместе мы что-нибудь да придумаем и победим Кляуса.
– Это не Кляус виноват, – морщины, вызванные болью, разгладились на лице Казимира, и он продолжал:
– Нет, ты прав. Это Зон Кляус. С него все началось.
Торис покосился в сторону Вальсарика.
– Он станет расспрашивать тебя о вчерашнем. Расскажи ему, ладно? Лоб Казимира снова наморщился.
– Но я не хочу ничего ему говорить.
– Тогда соври.
Казимир протяжно вздохнул и слегка расслабился. Понюхав воздух, он облизнулся, как будто только сейчас почувствовал запах жарящихся на сковороде грибов и лука.
Вальсарик переложил часть еды на широкое деревянное блюдо и положил туда же две ложки. Блюдо он принес к кровати, на которой лежал Казимир, помог ему сесть и облокотиться на спинку, а затем поставил еду ему на колени. Торис получил еду в глубокой глиняной миске.
– Твой друг Торис сообщил мне твое имя, Казимир, и я знаю, что вы оба живете в сиротском приюте «Красное Крылечко». Мне, однако, кажется, что Торис наверняка забыл сообщить тебе кто я такой. Вальсарик Аланов к вашим услугам! – он слегка поклонился, затем отступил от кровати и, подтащив поближе стул, уселся на него. – Что касается меня, то я уже завтракал, – объявил он, ни к кому в отдельности не
