помощь товарищу. В течении получаса два бронированных чудовища вертелись и трамбовали колёсами останки тех, что ещё с утра жили и были гражданами этой страны, которых эта броня была призвана защищать. Однако жизнь — или смерть? — внесла свои коррективы, и вот теперь, они встали по разные стороны той полосы, которая отделяет тех от других, живых от мёртвых. Полчаса продолжалась эта кровавая вакханалия, и кто-то из бойцов попытался заснять происходящее на мобильный.
— Не надо. — закрыл его телефон майор. — Уважай их смерть, Степанов…
Когда всё было кончено, всем стало страшно. Некоторых рвало. Да, зрелище было неприглядным — куда там дебильным американским кинорежиссёрам, намывшим миллионы на фильмах о зомби. Реальность была куда страшнее. В свете фар на башнях БТРов на подъезде к посту всё было залито кровью, заляпано мозгами, останками, куда ни глянь — везде валялись головы, конечности, мясо, кости. Даже звукоизолирующие щиты, ограждающие трассу от городка, были все в кровавых подтёках и ошмётках плоти. Все, опустив оружие, стояли и смотрели не проронив ни звука. Первым нарушил молчание майор:
— Технику отмыть. Найти бульдозер — где хотите — и сгрести…. ЭТО прочь… и сжечь.
Оставшиеся покойники, щемясь, отступали обратно. Этой ночью сила и удача были не на их стороне, но друзья понимали — это временный успех. Вернувшись в штаб, сели молча, поставив оружие рядом со стульями. Спустя некоторое время в штаб ввалился майор, сопровождаемый Алексеем и другим, незнакомым мужикам, лейтенантом. Расстегнув и сняв каски, офицеры присели за стол к друзьям.
— Ну как вам кино? — ехидничая, спросил майор. — Выпить осталось?
— Сейчас добудем. — Иван встал и отправился к машине. Вернулся он с двумя бутылками водки, консервированными овощами в банках и всё той же колбасой.
— Да у вас тут ресторан! — обрадовались офицеры.
Выпили, закусили, выпили ещё. Само собой, разговорились. Рассказали каждый о себе, о том чем кто занимался, чем жил до сегодняшнего дня. Плавно тёк обычный, нормальный мужской застольный разговор, какой мог бы иметь место в приморском кафе где-нибудь в курортном месте, когда встречаются нечаянно земляки на долгожданном отдыхе, словно там, за стенами здания и не произошло ничего такого вовсе и всё шло обычно, своим чередом, в нормальном мире, где живые живут, а мёртвые спят там, где им и положено.
— Засиделись. — вставая, подвёл итог разговору, майор. — Пойдём проверим обстановку на вверенном объекте. Вы вот что, мужики. — оглянулся на друзей майор. — Как рассветёт — собирайтесь и дуйте к своим. Держать не могу. Это вот всё, — махнул он в сторону столов с бумагами, — это говно. Мы люди живые все. Пока. И давайте — удачи вам.
Офицеры ушли, и ребята начали вставать и собираться.
— Ждать нечего — может и передумать. — сказал Фёдор. — Едем прямо сейчас. Гена, скажи. Ты в целом, что думаешь дальше теперь?
— Не знаю что и думать. В городах и посёлках этих стрёмно теперь — небезопасно. А вы?
— Есть тема — в деревню. Двести вёрст от Москвы, тверская губерния. У меня там дом. Мы с Ванькой моих заберём и туда. Может с нами?
— Выбирать не приходиться. С жильём там как?
— Не ссы, тащ поковник. Обеспечим, с полным нашим уважением! — радостно ответил Фёдор.
— Тогда грех отказываться.
— Тогда как нам быть, ввиду нашего решения?
— Дайте мне машину. Я рвану к своим, а вы — к своим. Связь по рации — каждый час, чётко, минута в минуту.
— Бери тогда бус. Ты один, а он бронированный всё-таки. — предложил Ваня. — А может вместе? Сначала к нам, а потом по пути — к тебе?
— Нет. Время не хочу терять. Поеду один. Пойдём — перегрузим к вам в грузовик, что считаете нужным. Встречаемся завтра, с десяти до одиннадцати утра, на повороте бетонки направо перед Звенигородом, знаете где это? — спросил Гена.
— Знаю. — ответил Федя. — Пошли, не теряя времени.
Перекинули часть вещей из автобуса в «пинц» — боеприпасы, воду, часть канистр с бензином, еду, бензопилу. Перетащили, с помощью бойцов, «джиксер». Отдали Генке Ванино ружьё и патронов, оставив себе «сайгу» и пистолет. Обнялись, чтобы не останавливаться на перекрёстке, попрощались с офицерами, бойцами, расселись по машинам и выдвинулись. Брезжил рассвет. На перекрёстке, подав друг другу сигнал, разъехались — каждый в свою сторону. Дальше держали связь по рации. Гена докладывал, что проехал уже Голицино. Очень много ходячих в городе. Людей мало, мародёрствуют полным ходом. Потом была с ним связь, когда Фёдор с Ваней свернули в сторону дачи. Гена доложил, что всё нормально, в деревнях, которые он проезжал — порядок, его остановили на самовольном кордоне местные, поговорили, сообщили, что в Звенигороде худо с мертвецами, отпустили. Гена не унывал — его дом был в маленьком элитном посёлке, в стороне от трассы — должно быть, судя по обстановке в этих местах, нормально. Суть да дело — влетели в дачный посёлок, где жила Федина мама.
И нашли ворота закрытыми. Гудели, стучали — без толку. Фёдор перелез через забор, но и дом был также заперт. Бросился к дяде Мише — никого не было и там. Мужики осмотрелись. В посёлке было тихо. Мертвяков не было ни видно, ни слышно.
Фёдор мерил шагами дорогу, высвечиваемую фарами «пинца».
— Приём. Приём. — захрипела сибишка в кабине грузовика. Ванька заскочил в кабину.
— Приём. Гена?
— Да. Привет, Вань. А как у вас? — спросил тот.
— Приехали к Федькиной маме, а тут весь посёлок пустой. Федя на измене.
— Хуёво. А я добрался нормально, у меня всё хорошо. Парни остаются со мной, куда им теперь.
— Понял. Ген, я к Федьке, надо разобраться что тут произошло.
— Понял. Через час связь.
— Давай. — положил трубу Ваня.
Собравшись с мыслями, ребята установили следующее: вряд ли произошло что- то плохое — дом, ворота аккуратно закрыты, следов паники, борьбы нет. На дороге множественные следы грузовых шин — вероятно, это могла быть помощь или спасатели. Другие дома тоже аккуратно закрыты. Мертвые не бродят.
Фёдор резко подтянулся на забор и попросил у Вани фонарь.
— Место одно проверю. Мама там ключи оставляет, на всякий случай. — объяснил он, и спрыгнул с забора с той стороны. Через десять минут Ванькиного ожидания, Федя вернулся. Открыл с той стороны калитку, в его руке были ключи и свёрнутый листок бумаги.
— Читай! — протянул он Ивану записку. Иван посветил своим фонарём.
«Федя. Мы звонили тебе, пока работал телефон. Нас забирают военные, поедем пока не знаю куда. С нами всё хорошо, вещи мы собрали. Если будешь нас искать, обращайся на пост военных где памятник-танк стоит. Они объяснят. С девочками всё хорошо. Нас всех забирают, кто в посёлке. Найди нас, Федя. Очень переживаю за тебя»
Иван провёл руками по волосам, не зная что же сказать на это Фёдору, который, прислонясь лбом к столбу ограды, несколько раз ударил по нему кулаком. Они торопились, но — не успели.
— Федь, ну ты…это… прекращай. Что мы изменили бы — успей мы? Ну я не знаю… — в расстроенных чувствах за ненаходящего себе места друга пробормотал Ваня.
— Блядь, я так и знал. Где теперь их искать?! — бросил Фёдор. — Наверняка в какой — нибудь лагерь всех поволокли. А зачем? — они что, не понимают, что концентрация людей повышает опасность в несколько… да что там! — в миллион раз!!! Идиоты, козлы!!! Они всегда были идиотами — идиотами и останутся!
— Федь, давай загоним «пинц» внутрь и пошли в дом. Ключи то ведь ты нашёл?
— Загоняй… пойду ворота открою… — и Фёдор вошёл в калитку.
Ребята загнали машину на территорию, Фёдор завёл генератор. Иван ещё раз вызвал Гену, но тот не ответил, и Ваня решил, что Гена просто не рядом с рацией — договорились же наутро связываться в следующий раз. Забрали кое-что с собой в дом — поужинать. Ваня приготовил яичницу с сосисками, выпили пакет сока — без особого аппетита, и легли спать на первом этаже не раздеваясь. Фёдор пытался было
