Про камни драгоценные, опять же, как в Лемеле любовнице Меродера, молоденькой дочке оружейника, историй понарассказывал.
Урс до сих пор, вспоминая встречу с капитановой подружкой, не мог понять, – почему у него тогда так язык развязался? То ли захотелось о любимом деле поговорить, то ли незаметно для себя ее красотой увлекся. Попытался невольно, что называется, хвост распустить, да куда ему – воробьишке. Как бы там ни было, но хуже новичку после лемельской ювелирной лавки, где помог сапфир выбрать, не стало. Видать, Элоиза не из болтливых, или, что вернее, никого Урс не интересовал. Приняли в Цех и забыли: плевать воинским начальникам на прошлое тех, кто в отряде служит, лишь бы подчинялись да в бой шли без страха.
Сейчас Урс тоже постарался произвести впечатление на девку, но из-за другого: была у него задумка подработать, потому что без наличных оказалась не жизнь – тоска. Боязно, конечно, что пришлось долю правды о прошлом рассказать, а ничего не попишешь, нужно как-то изворачиваться. Кормили ученика сытно, крыша над головой, но за одежку, что отрядный портной справил – долг записали. И оружие – арбалет с болтами, короткий меч в потрескавшихся кожаных ножнах, кинжал – тоже не за просто так от Цеха получил. В общем, не успел Урс оглянуться, как оказался должен не только хозяину пивной, где новым товарищам угощение выставлял.
Поход же, как назло, выдался на редкость спокойный. Уже третий по счету вражеский городок взяли, а добычи у мастеров с подмастерьями никакой. Шли по графской земле, будто на прогулке, – никто пикнуть не смел! Жратву в селениях брали почти даром – платили крестьянам сущие гроши. Делегации во главе с бургомистрами 'Черный кочет' за добрую лигу перед городскими воротами встречали, лишь бы помягче условия сдачи выторговать. Обещали господам наемникам, что могли: бесплатный постой с кормежкой, сено, овес для лошадей и мулов, пиво в корчмах за бесценок. Господин капитан с офицерами получали денежные подарки, в казну отряда каждый раз поступали контрибуции. Старались бюргеры отделаться малой кровью, дома от разорения уберечь. 'Мертвоголовые' поначалу довольны были, что за целый месяц ни одного человека не потеряли. Затем принялись потихоньку ворчать. Пивом на всю жизнь не напьешься: сколько в себя вольешь, столько потом и отольешь. Наешься от пуза, а все равно жрать захочешь. Жалование – хорошо, спокойный проход – тоже, но, где законная добыча? Золото и серебро, шелк и парча, драгоценная посуда, бочки с вином? Зря что ли за отрядом стаей ворон десятки перекупщиков летят?
А по договорам, что Меродер с бургомистрами и старостами заключал, все должно быть чинно- благородно. Никого тронуть не смей, чужого гроша, не то что золотого, – в руки не возьми: под суд загремишь. Конечно, новый император, чтобы народишко на свою сторону привлечь, правильно сделал: строго-настрого Гильдии наказал – народ не обижать. Вот капитан с офицерами людей так зажали, что не продохнуть.
Одна радость: с девками и бюргерскими женами выходило как всегда просто. Особенно, если вояка, что на постой стал, не урод собой, но толку-то? На такой войне не разбогатеешь. С какими кошелями из Лемеля вышли, с такими что ли возвращаться? Не дело это, совсем не дело для настоящих воинов.
Урсу, правда, больше других повезло: подвернулась ему нежданно-негаданно дорогая цепь. Но ученик припрятал ее на черный день. Мало ли, как там жизнь повернется? И еще до случая с ирминым браслетом, стал он себе подбирать инструмент, без которого в ювелирном деле не обойдешься. Тут ему помог новый приятель – Зихти Красный, рыжий, веснушчатый ученик пикинера – парень простой и легкий, со всеми в друзьях. К новенькому на второй день сам подошел.
Свел он друга Ульриха с подмастерьями кузнеца, и те за обещанный в будущем кувшин вина сделали, что смогли. Остальное с помощью того же Красного раздобыли: узнав, что товарищу еще инструмент нужен, собрал пикинер десяток знакомых и вместе с ними, при оружии, всей толпой в подходящую лавку ввалился. Дело в Асброке было, первом городе, что 'Черный кочет', когда перешел границу графства, захватил. Местные там со страху в портки наложили, по три разу на день молились, чтобы чего не вышло.
Пока товарищи орали на бедного хозяина, дергали во все стороны, чуть ли не за бороду хватали, Урс выбрал недостающие ему железки. О цене, как Зихти учил, даже спрашивать не стал – сунул старику несколько одолженных грошей. Тот, бедняга, был нашествием напуган до смерти и спорить не подумал. Наоборот, благодарил за покупки, до самого пола кланялся, когда незваных гостей за порог провожал.
Вот так бывший ученик ювелира инструментом и обзавелся. Конечно, не полный набор, как в отцовской мастерской, и не того качества, но для работы, которую ему стали приносить, годилось. Ирма о нем среди подружек растрезвонила, каждой под нос браслет совала, на все лады расхваливала. Вскоре начали девки Ульриху в починку украшения таскать. Потом и новые заказывать: колечко или браслет какой. Брал ученик арбалетчика дешево, работу делал качественно, себе в удовольствие, как будто в старые времена возвращался… Кроме того, наведывались за мелким ремонтом и братья по Цеху: те, кто поумнее, старались добычу обращать в золотые изделия. Иные, которые побогаче, украшали себя так, что дворянин или купец позавидует: цепи, кольца, пряжки, серьги. Деньги – они ведь сквозь пальцы, словно вода просачиваются, не удержишь. А цепь или перстень с драгоценным камнем, даже если нужда выйдет и заложишь, завсегда потом выкупить можно. Кстати, Урс тут тоже помогал: вещам, что к ростовщику отнести собирались, верную цену называл.
Решив, что на сегодня достаточно, Урс закончил возиться с кольцом. И вовремя: только инструмент на место в особую коробку сложил, как вернулся арбалетчик. За своим оружием и Ульрихом. Пока собирались, мастер Соу помощнику рассказал, что поход в бордель у него отложился. Встретил он во дворе господина лейтенанта – тот как раз сотню для одного дела набирал. Вот Ноах в нее и напросился: работенка предстояла нехитрая, особо неопасная и вроде бы прибыльная. Нужно было одного баронского ублюдка на дерево вздернуть. Заодно поместье, за которым его папаша, отправляясь на похороны Карла Третьего, присматривать оставил, разорить. Выжечь осиное гнездо, чтобы другим неповадно было против императора бунтовать.
Сынок этот баронский, когда война началась, а отец в армии графа Туршского остался, собрал из челяди и прочей сволочи 'дружину', начал по дорогам озорничать. С купцов проездные взимал, у крестьян- арендаторов по второму разу за год плату требовал. Придумал, что от папаши письмо пришло с приказом деньги на войну собирать и ему отсылать. Один бедняга не подчинился, сразу в реку с камнем на шее полетел. Кроме того, всех, кто за нового монарха стоял и пытался пробраться в Вольные города, ублюдок захватывал, обирал до нитки и сажал в подвал. С кого выкуп требовал, а кто денег обещать не мог – отправлял в поле на работу. Вот один такой, когда услышал, что Самьер наемники заняли, набрался храбрости, сбежал. Добрел до города и, как есть он потомственный имперский гражданин, обратился с жалобой к Меродеру.
– Ну, капитан выслушал и приказал порядок навести, – закончил мастер Соу. – Да и засиделись мы без дела, размяться пора.
Повесить баронского сыночка на раскидистом дубе, росшем неподалеку от частокола, ограждавшего усадьбу его папаши, оказалась не судьба. Угодив вместе с 'дружиной' в ловушку, устроенную наемниками, он умудрился сбежать. С ловкостью зайца пустился наутек одним из первых, когда защелкали арбалеты и несколько человек свалились с седел мертвыми. Тихая, находившаяся неподалеку от тракта поляна, где любили отдыхать путники, с ручьем, в котором поили лошадей, вдруг обернулась лязгнувшим стальными челюстями капканом. Только ухватили они волчонка не за пасть, а так – хвост прищемили. Вот он, ошалев от страха, и рванулся, что есть силы…
Лейтенант Наги, устраивавший засаду, все правильно рассчитал. Узнав, что молодой барон любит трясти купцов на Привале святого Ботульфа, послал туда для приманки три груженых мешками, сундуками и винными бочонками повозки. За возниц и сопровождающих поехали десять переодетых 'мертвоголовых'. Прибыли ночью на место, лошадей распрягли, запалили костры, расположились, будто на привале. По соседству местный лесничий – наемники у него для надежности взяли заложниками семью – спрятал в овраге сорок человек. Остальных же, с которыми шел Урс, провел затем тайными тропами к баронской усадьбе.
Задумка у офицера из 'Черного кочета' была простая: 'дружина' улетит брать с купцов дань, а он захватит опустевшее гнездо, оставшиеся несколько сторожей не помеха. После, если часть разбойников сможет уйти с поляны, где стояло высеченное из камня в полный рост изваяние святого, – укрыться им не удастся. Примчатся к воротам, а их там уже поджидают.
