понравится.
По дорожке, обсаженной маргаритками, бархатцами и астильбией, Майкл провел Мэри к дому, дверь которого была гостеприимно открыта. Они вошли в небольшой холл.
Услышав их шаги и голоса, навстречу вышла пожилая, небольшого роста, очень подвижная женщина с приветливой улыбкой на лице.
— Миссис Робинс, — представил ее Майкл, — душа дома, заботливая, внимательная хозяйка. Она мне как вторая мама. Не знаю, что бы я делал без нее и мистера Робинса.
Миссис Робинс обняла Мэри и сказала:
— Очень рада. Хорошо, что вы нашли время приехать сюда. Надеюсь, вам будет удобно. Я приготовила вашу комнату.
— Спасибо, — поблагодарила Мэри. — Мне, право, неудобно доставлять вам лишние хлопоты.
— Помилуйте, какие хлопоты! Для нас это удовольствие — позаботиться о гостях, которые здесь бывают нечасто.
Мэри показалось, что, произнося эти слова, миссис Робинс с некоторым укором посмотрела на Майкла.
Майкл проводил Мэри на второй этаж и показал ее комнату.
— Когда будешь готова, спускайся вниз, я покажу тебе дом и сад.
Оставшись одна, Мэри огляделась. Стены комнаты окрашены в светлый розовый цвет. Покрывало на кровати, чехлы на стульях и креслах, портьеры на окнах нежно-малиновые. Вместительный гардероб и полированный трельяж старинной работы органично вписывались в интерьер комнаты. Рядом с входом Мэри заметила еще одну дверь, ведущую в душ, и прочие удобства.
Мэри умылась, надела летние брючки и блузку с коротким рукавом, туфли на каблуках заменила легкой спортивной обувью и спустилась по лестнице вниз. До нее донесся голос Майкла — он о чем-то договаривался с миссис Робинс. Услышав шаги Мэри, он быстро вышел в холл, подал ей руку и повел в сад.
На аккуратно подстриженной лужайке перед домом красовался своей яркой бордовой листвой куст барбариса, пышно цвели розы. Отсюда дом был хорошо виден с фасадной стороны. Старая каменная кладка потемнела от времени, кое-где покрылась мхом, в некоторых местах потрескалась. Но в целом дом выглядел очень крепким. Его стены увивал плющ. Над черепичной крышей возвышались каминные трубы.
— Сейчас, я слышала, многие отказываются от каминов и переходят на более современные способы отопления помещения, а камины оставляют только как дань традиции. А ты решил оставить все камины? — спросила Мэри.
— Я же говорил, что почти все оставил, как было. Мне нравится старый дом, в котором жили мои предки. Наверное, я консервативнее других местных жителей, многие из которых уже переделали и перестроили свои дома. Я даже подумываю, что, может быть, когда-нибудь через много лет открою в этом доме музей старого быта и буду рассказывать школьникам, как жили их прапрадедушки и прапрабабушки. Как тебе идея?
— Идея красивая. А сам где будешь жить? В музее? И будешь тоже музейным экспонатом? — смеясь, спросила Мэри.
— Можно и так. Буду и экскурсоводом, и экспонатом в одном лице, — в тон ей ответил Майкл. А потом уже серьезно сказал: — У мистера и миссис Робинс нет детей и близких родственников. Меня они опекают так давно, что относятся как к сыну. Они решили завещать мне свой домик, который находится на соседней улице. — Майкл улыбнулся и шутливо заметил: — В Лоуфилде какое-то поветрие — все мне завещают дома. Еще немного, и я окажусь единоличным владельцем всей деревни.
Они рассмеялись, и он повел Мэри вокруг дома.
— А что касается отопления, — продолжил он незавершенную тему, — то меня вполне устраивают камины, а когда бывает очень холодно, то включаю еще электрические обогреватели. Но зимой я больше времени провожу в Оксфорде.
За домом располагались какие-то хозяйственные постройки и сад. Сейчас в нем наливались соком яблоки разных сортов. Вдоль невысокого забора вытянулись в ряд кусты красной, белой и черной смородины, малины и ежевики. Урожай уже был собран, но кое-где на ветках еще оставались дозревающие ягоды. Сад выглядел очень ухоженным. Мэри сказала об этом Майклу.
— Это все заслуга мистера Робинса, — откликнулся он. — Сколько раз я говорил ему, чтобы он не тратил много сил на работу в саду, ведь мне одному с таким урожаем нечего делать, а у них есть свой небольшой садик. Так что часть урожая я обычно отдаю в детский приют. Но мистер Робинс все равно поддерживает сад в идеальном состоянии, а миссис Робинс каждый год делает разнообразные заготовки на зиму. Я думаю, ты еще будешь иметь возможность попробовать что-то из этих припасов.
Майкл усмехнулся. Мэри вопросительно взглянула на него, не понимая, что его развеселило. Он объяснил:
— Когда я предупредил миссис Робинс, что ты приедешь погостить, она стала расспрашивать о тебе. Я сказал, что ты родом из Австралии. Узнав это, она решила познакомить тебя с традиционной английской кухней. Я пытался объяснить ей, что жители Австралии едят в основном то же, что и англичане, и что ты уже два года живешь в Англии и обычные английские блюда для тебя не новость. Но мне не удалось ее переубедить, так что будь готова к дегустации всего британского меню. Сам я, признаюсь тебе, так и не привык есть по утрам овсянку и терпеть не могу чай с молоком.
— Я тоже не пью чай с молоком, но, чтобы не огорчать миссис Робинс, готова разок пройти через это испытание.
— Ни в коем случае! Если ты один раз выпьешь чай с молоком, она посчитает, что ты это любишь, и в дальнейшем, уже не спрашивая тебя, будет наливать в твою чашку только такой чай.
Разговаривая, они обошли вокруг дома и снова оказались перед входной дверью.
— А теперь, если хочешь, я покажу тебе дом, — предложил Майкл.
— Конечно, очень хочу! — с готовностью отозвалась Мэри.
Внутри дом был вполне традиционным английским жилищем. Из небольшого холла лестница вела на второй этаж, где кроме нескольких комнат для гостей находилась спальня Майкла, соседствовавшая с его рабочим кабинетом. Спальня, отделанная в спокойных серо-голубых тонах, мало чем отличалась от комнаты, в которой разместили Мэри, разве что не было трельяжа. Вместо него на специальном столике стоял телевизор. Майкл признался, что любит посмотреть программу новостей или какой-нибудь фильм, лежа в постели.
Кабинет отличался от спальни своими размерами. Майкл объяснил, что ему пришлось соединить две комнаты в одну, чтобы разместить здесь свою библиотеку. Огромный двухтумбовый письменный стол и черное кожаное кресло с высокой спинкой были здесь единственными предметами старинной обстановки. Стеллажи вдоль всех стен являлись уже произведением современного столярного искусства. С пола и до потолка они были забиты научными книгами, справочниками, энциклопедиями, картонными папками с надписями на ярлыках.
Все стеллажи были открытыми, кроме одного, застекленного, на полках которого размещались глиняные черепки, фрагменты металлических и деревянных изделий, монеты, украшения из разноцветного стекла и множество других предметов, найденных Майклом во время раскопок и не востребованных музеями. И только ему было понятно, чем они все так ценны и памятны.
Комнаты для гостей были похожи друг на друга и отличались только цветовым решением и некоторыми вещами, оставшимися от прежних поколений владельцев этого дома. И еще на стенах каждой комнаты в изящных деревянных рамах висели небольшие картины, в основном — пейзажи сельской Англии.
Не задерживаясь на втором этаже, хозяин и гостья спустились на первый этаж. Гостиная оказалась относительно небольшой, но очень уютной комнатой, в которой диваны и кресла были покрыты чехлами из мягкой бежевой ткани. Инкрустированный разными породами дерева столик для игры в карты или шахматы, множество живых цветов в горшках разной величины, камин со старинными бронзовыми подсвечниками и китайской вазой, красивая каминная решетка и несколько больших картин на стенах, огромный персидский ковер на полу и люстра с хрустальными подвесками, переливающимися всеми цветами радуги, — вот практически и все, что составляло интерьер гостиной.
