Наблюдатели, за время совместной работы уже успевшие привыкнуть к странностям в поведении Явгмота, молча расступились. Стремительно подбежав к стеклянному шкафу, где в четком порядке, словно в музейной витрине, лежали инструменты и стояли ряды склянок, целитель раскрыл дверцы. Бормоча что-то невнятное, он принялся перебирать скальпели, зажимы, пилы и пинцеты, откладывая некоторые из них в отдельный лоток.
– Что вы делаете? – поинтересовался Ксод.
– Сейчас поймете… Мало, слишком мало, – сокрушенно шептал себе под нос целитель.
Внезапно его лицо озарилось широкой улыбкой, и все присутствующие проследили за его просветленным взглядом.
– Идея! – воскликнул Явгмот. – Железные перила! Вы, – ткнул он пальцем в Ксода, – быстро берите вот эту емкость, нож и ступайте на балкон.
– Я? – удивленно переспросил Ксод. – Зачем?
– Соскребите немного ржавчины. – Видя недоумение молодого человека, Явгмот нахмурился и подтолкнул его под локоть. – Ступайте. Именно вы подали мне эту идею. А все остальные пусть пороются в карманах: мне нужны серебро, золото и медь – по одной монетке из каждого металла.
Ошеломленные, наблюдатели неохотно полезли в карманы.
– Скорее, скорее, – поторапливал Явгмот. – Сейчас мы из ржавчины состряпаем лекарство!
Вдруг с улицы донеслись истошные вопли и непонятный шум. Все обернулись к окну.
– Там что-то происходит! Это восстание! Неприкасаемые в городе! – в возбуждении прокричал Ксод.
Явгмот растолкал сгрудившихся у балконной двери наблюдателей и взглянул вниз. Улицы кишели людьми в лохмотьях и обносках. Целитель шагнул вперед, но следующая сцена заставила его остановиться. Один из неприкасаемых настиг убегающую женщину и нанес сокрушительный удар по голове. Несчастная рухнула на мостовую, забрызгав камни густой темной кровью. Не останавливаясь, убийца побежал дальше и уже в следующую секунду набросился на двоих горожан. К нападавшему присоединились еще трое. Вместе они повалили и заживо растоптали своих жертв, сорвав с них дорогие одежды.
Ксода вырвало прямо на балконе.
– Соскоблите ржавчину! – требовал Явгмот. – Наша работа намного важнее, чем то, что происходит внизу. Лазарет охраняется. Городская стража наведет порядок. Их забота – сражаться и защищать нас. Наше дело – лечить.
Кое-кто из наблюдателей стал протестовать. Явгмот велел им замолчать, махнув в сторону неприкасаемых. – Посмотрите! Посмотрите на их кожу под лохмотьями! Вы видите следы проказы? Вот почему они бунтуют. Стража Халциона может загнать их обратно вниз уже сегодня, но у нас есть только одно оружие, которое позволит навсегда покончить с подобными восстаниями. А теперь соскребайте ржавчину!
Джикс поудобнее перехватил металлический прут, только что выломанный из решетки коллектора, и рассмеялся. Сегодня он убил уже пятерых… двое в доме… нет, семерых. И останавливаться не собирался. В груди набухала тупая мутная злоба, комок жаркой ненависти. Оранжевый с алыми проблесками. Джикс чувствовал, как он глухо вибрирует внутри, растет, рвется наружу. Пелена ярости застилала глаза, окрашивая все в кровавые тона.
Широко размахнувшись, он всадил заостренный прут й спину очередной жертвы. Восемь. Он будет убивать их, вспарывать животы, дробить черепа, выкалывать глаза, крошить кости. Будет мстить этим мягкотелым, самодовольным, тупым обывателям за все, за свою боль, за свои язвы, за унижение и страх. Да, только так он может избавиться от страха. Он не задушил Гласиана, но он будет убивать других. Кто, как не Джикс, имеет право на отмщение, кто восстановит справедливость?
Девять. С каждым убийством в тело отверженного входила уверенность в своей правоте и ощущение безнаказанности. Он словно становился сильнее, но не успокаивался, а жаждал все большей крови, большей жестокости.
Десять. «Эту сытую белую плоть вспороть так же легко, как мягкое мясо бледных пещерных рыб».
Джикс бежал вверх по влажным камням улицы в сопровождении еще двадцати неприкасаемых. Глаза его горели безумием и азартом. То и дело выкрикивая грязные ругательства, он подбадривал остальных, призывая к насилию.
С перекошенным злобой лицом один из восставших швырнул бочку для дождевой воды в окно ближайшего дома. Зазвенели разбитые стекла. На пороге появился перепуганный мужчина. Джикс двинулся на него, размахивая оружием. Подхватив в растерянности широкие одежды, горожанин кинулся обратно в дом.
Металлический штырь вонзился в его спину, но мужчина удержался на ногах. Это взбесило отверженных. Двое мятежников пытались оторвать его руки, намертво вцепившиеся в дверной косяк. Джикс налег на прут, в спине раненого что-то громко хрустнуло. Наконец горожанин рухнул на изразцовый пол, ударившись головой о ступени лестницы.
Одиннадцать. Сплюнув прямо в растекшиеся мозги, Джикс сделал знак остальным и направился на поиски новой жертвы.
На улице им встретился неприкасаемый, сообщивший, что в этот квартал направляются городские Стражники. Джикс рассмеялся. Наконец-то они появились!
Из-за ближайшего поворота показался отряд блюстителей порядка. Белоснежная форма, шлемы, маски, накладки на плечи, нагрудные и набедренные пластины, раскрашенные серебряной и бронзовой красками, тупые алебарды наперевес… Кого они могли испугать? Сгрудившиеся на перекрестке, стражники производи-, ли впечатление перепуганных детишек из благородных семейств, впервые пришедших на урок фехтования. Глаза в прорезях сверкающих масок мутились от страха.
Издав боевой клич, Джикс ринулся вперед, уверенный, что за ним без промедления последуют его соратники. Двадцать разъяренных прокаженных против десяти стражников. Кто сомневался в исходе схватки?
