– Смотрите, – воскликнула Ребекка, – стража остановила их!
Но захватчики легко смяли строй блюстителей порядка, повалили их на брусчатку и бросились дальше. Первые банды уже добрались до широких лестниц Дворца Советов.
На Ребекку и ее помощников смотрели бледные, искаженные яростью лица отверженных, грозили худые, покрытые язвами кулаки.
– У нас мало времени, – обратилась архитектор к строителям: – Они приближаются. Вооружайтесь кто чем может. Нельзя допустить, чтобы они вступили В Храм. – Мятежники уже карабкались по куполу дворца. – Они будут прыгать по одному, возможно, по двое… Мы будем сталкивать их вниз. Джонас пойдет со мной, а остальные займут оборону здесь. – Ребекка обвела взглядом полные решимости лица мужчин. – Ну, за дело!
Прежде чем распахнуть двери лазарета, Явгмот обнажил клинок и еще раз осмотрел свой отряд. Целители превратились в воинов. Ксод и еще трое держали мечи на изготовку. Остальные вооружились кто чем смог: ножками стульев, металлическими трубами, выломанными из спинок кроватей, арматурой. Некоторые приготовили ампулы яда с примкнутыми к ним иглами. Не ахти какое оружие, но все же лучше, чем ничего…
Выбежав на улицу, Явгмот с размаху всадил меч в шею одного из отверженных.
– Когда все закончится, я попрошу Совет выдать нам всем боевое оружие…
Толпа бандитов тут же окружила отряд. Ножки столов поднялись и опустились. Пара восставших рухнула на мостовую. Рядом с Ксодом возникла высокая худая фигура. Неприкасаемый ощерился гнилозубой ухмылкой и замахнулся, но молодой человек успел перехватить его руку и всадить меч в живот. Пронзив тело Противника, словно кусок теплого масла, клинок вышел из спины. Ксоду пришлось наступить на чахоточную грудь нападавшего, чтобы вынуть оружие.
Трое наблюдателей уже были убиты. Одному перерезали глотку, второй лежал с пробитой головой, третьему вонзили нож прямо в глаз. Остальные свирепо сражались, размахивая палками и прутами, уже обагренными кровью. Вооруженные ампулами целители без промедления вводили яд упавшим на землю раненым неприкасаемым. Брусчатка была залита кровью, в воздухе смешались дым, крики и стоны.
Наконец бандиты обратились в бегство, оставив многих товарищей лежать на мостовой.
– Куда мы направляемся? – спросил Ксод, вытирая лезвие о рукав медицинского одеяния.
Явгмот кивнул в сторону недостроенного Храма, сверкавшего в облаках:
– Наверх. Мы направляемся наверх. – Заметив, что раненый мятежник тянется к ножу, Явгмот воткнул в его грудь и с силой провернул свой клинок. Послышался хруст ломающихся ребер. – Именно туда придет Джикс.
– Джикс?
– Уверен, это он поднял восстание. Значит, он и положит ему конец.
Ксод скептически покачал головой.
– Он сделает это, когда я введу ему лекарство, – похлопал себя по карману дорожного плаща Явгмот.
Самым трудным было убить в первый раз. Ребекка держала окровавленный кусок металлической арматуры и с ужасом осознавала, что лишила жизни уже десятерых мужчин, восьмерых женщин и троих детей.
Детей… Мальчишке, которого она убила первым, было не больше тринадцати.
– Убирайся! – крикнула ему Ребекка. Она все еще надеялась, что удастся обойтись без кровопролития. – Если ты прыгнешь, мы убьем тебя!
Но он не послушался. Он полз все выше по шпилю, а потом вдруг остановился и метнул нож в одного из рабочих. Мужчина схватился за горло, повалился на сияющие камни основания и захрипел. А мальчишка прыгнул. Дальше все было словно в тумане. Кто-то схватил паренька за грязные обноски, поднял его щуплое тело в воздух и скинул вниз, прямо на купол Дворца. Через мгновение он был мертв, а Ребекка поняла, что этим «кем-то» была именно она.
Итак, она убила ребенка.
Да, но он убил одного из рабочих. Он не оставил ей выбора.
Схватив отброшенный в сторону прут, Ребекка почувствовала, как по ее ладоням течет что-то густое и липкое. Кровь. Она въелась в кожу, резко прочертив линию жизни, К горлу подступила тошнота. Судорожно отерев руки о белую тунику, Ребекка взялась за чистый конец прута.
– Быстрее… Сюда идут другие!
Молодая женщина пыталась перебраться на основание Храма. Недостаток солнца и голод превратили ее Тело в скелет, обтянутый мертвенно-белой кожей. На изможденном лице выделялись огромные широко распахнутые глаза. Казалось, она не понимает, что делает. Рабочие грозили ей длинными шестами, пытаясь оттолкнуть от края основания. На этот раз Ребекка не стала медлить, размахнулась и ударила. Тяжелый прут попал женщине по лицу. Мятежница отшатнулась, закрываясь руками, но устояла. Ребекка нанесла второй удар, отбросивший женщину назад. Та зацепилась за камни парапета и медленно сползла вниз.
– Черт подери! Черт подери! – кричала архитектор. – Джонас, тебе тоже придется кого-нибудь убить… Придется…
Молодой мужчина подобрал палку и ринулся вперед. Ребекка успела заметить капли пота на его бледном лбу и взгляд, безумный, отрешенный взгляд. Он тоже убивал впервые.
Теперь повстанцы не забирались на шпиль, а пытались прыгать на основание Храма прямо с купола Дворца Советов. Цепляясь за парапет, они подтягивались на руках, а строители тыкали в них прутами и палками, били по пальцам, сбрасывали вниз. Отверженные карабкались по телам разбившихся товарищей, используя трупы в качестве возвышения, с которого было легче дотянуться до фундамента парящего святилища.
Оборона Храма превратилась в унылую монотонную работу. Как ни странно, восставшие пробирались к
