стекала его урина, обложил его подушками и заботливо укутал плечи одеялом.
– Кто, черт возьми, это сделал?! – прорычал Гласиан.
Из-за стеллажа, заполненного склянками с сывороткой, показался Ксод.
– Вы сказали, что работать на сегодня уже закончили.
– Ничего подобного я не говорил, – возмутился изобретатель. – Я был близок к прорыву. Я просто задремал на минутку.
Опустив зажатый в руке скальпель, Ксод удивленно поднял брови:
– Не совсем так. Вы попросили меня отвезти вас к жене, а потом сказали, что выполнили всю работу на сегодня и что вы хотите спать.
– Что ты мелешь? Где моя жена?
– Разве вы не помните? Я только что взял…
– Мне плевать, что ты только что сделал. Я спрашиваю: где моя жена? Я хочу ее видеть!
– Она в соседней комнате, – недовольно фыркнул Ксод, – ужинает.
– Так отвези меня к ней!
– Дайте мне хотя бы вымыть руки. Я анатомировал кота.
– Вези!..
– Конечно, конечно… – молодой целитель едва заметно улыбнулся, обошел вокруг кресла, поправил прикрепленные к спинке трубки и склянки и подтолкнул Гласиана к двери.
По пути изобретатель подхватил со столика рукопись.
– Мне надо кое-что показать ей. – Его голос выдавал сильное волнение.
– Я знаю, – спокойно ответил Ксод. – В прошлый раз вы тоже так говорили.
– В прошлый раз?
– Считаю своим долгом предупредить, ваша жена ужинает не одна.
Еще из коридора Гласиан разглядел две тени, дрожащие в неровном свете, и услышал приглушенные голоса.
– Помните женщину, которую мы нашли несколько месяцев назад, ту, с ожерельем… Можно сказать, что вы и, Гласиан проделали тот же трюк с целым городом, окутав его иллюзиями, превратившими старую, обрюзгшую женщину в юную красавицу, в то время как внутри нее все продолжало гнить и распространять заразу.
– Вы действительно так считаете? – раздался голос Ребекки.
– По сути дела, что есть Храм Транов, как не гигантское ожерелье, испускающее обманчивое сияние на город?
– Простите за вторжение, – извинился Ксод, вкатывая в лабораторию кресло с Гласианом, – но ваш муж снова попросил привезти его к вам. Ребекка сидела за столом, накрытым на две персоны освещенным полусгоревшими свечами. Напротив нее устроился Явгмот, позади которого в топке мусоросжигателя, почти как в камине, мерцал огонь. Больничная лаборатория превратилась в место романтического свидания. И Гласиан поймал их прямо на месте преступления.
Словно по команде оба прервали беседу и обратили на изобретателя нарочито вежливые и, как ему показалось, насмешливые взгляды. Ребекка приподняла бровь. Привет, Гласиан, – устало проговорила она. – Ты хотел видеть меня?
– Что ты делаешь? У тебя обед при свечах с этим… этим…
– Давай обойдемся без «этого». – Ребекка скомкала и швырнула салфетку на свою тарелку. – Мы все обсудили с тобой двадцать минут назад.
– Что обсудили?
– Ты ведешь себя так, словно у тебя раздвоение личности.
Явгмот понимающе кивнул:
– Да. Не совсем типичное поведение для прокаженного. Я и не думал….
– Заткнись, – вскипел Гласиан. – Обед при свечах?! – кричал он на жену. – И это тогда, когда я здесь, рядом, чуть ли не в соседней комнате?!
Ребекка опустила голову, стараясь обрести спокойствие.
– Я пригласила тебя на этот обед еще неделю назад, – медленно проговорила она. – Ты сказал, что не придешь, если…
– Если на нем буду присутствовать я, – вмешался Явгмот.
– Заткнись! – Гласиан был вне себя от злости.
– Но его я пригласила прежде, чем ты высказал свои условия. Я лишь хотела поблагодарить уважаемого целителя за усилия, которые он прилагает в борьбе с твоей болезнью…
– Усилия в борьбе???
– Явгмот работает день и ночь, чтобы твое состояние…
– Вот именно! – кипятился Гласиан, – чтобы оно ухудшилось. Смею предположить, моя дорогая, что и ты
