– Три льва и один леопард, – сказал Мбага. – Хорошая была охота, если бы мы не стреляли ночью. Но нужно было стрелять, львица бродила совсем рядом. Она готовилась прыгнуть. Я уже слышал ее осторожные шаги. Если бы мы промедлили, то потеряли бы еще одного или двух человек. Она готовилась прыгнуть, и мы не смогли бы стрелять, когда львица была бы уже среди нас. – Он достал длинный нож с узким клинком. – Нужно было бы убивать ее вот этим.
– Убить разъяренную львицу, которая почуяла кровь и мстит нам за смерть членов своего прайда? – удивился Бинколетто. – Ты великий охотник, Мбага, но сам понимаешь, что она успела бы сильно задрать нескольких человек.
– Получается, что нам повезло? – с вызовом спросил Стригун.
– Да. Именно так и получается, – ответил Бинколетто. – Я ведь предупреждал, что охота на львов – это очень опасное занятие. Но вы хотели именно такую забаву.
– А вы не хотели? – спросил Араксманян, которому слова Бинколетто переводил Антон.
– Тоже хотел, – кивнул итальянец, – но сейчас об этом поздно жалеть. Наша охота закончилась трагически, о чем я очень сожалею. Это уже вторая смерть среди моих друзей за последние три дня. Мне кажется, что нас преследует какой-то злой рок, непонятный фатум. Даже не знаю, что и подумать. Когда мы сможем тронуться в путь, Мбага?
– Через шесть часов, – пояснил охотник, – не раньше. Когда будет достаточно светло.
– Тогда давай мы поможем тебе и разложим еще два костра с другой стороны деревьев, – предложил Бинколетто. – Чтобы гарантировать себя хотя бы от этих гнусных шакалов.
Они так и сделали. Женя спала в машине. Дронго подошел и сел рядом с Джиной. Она посмотрела на него.
– Я хотел извиниться, – неожиданно сказал он.
– За что? – не поняла она.
– За вчерашнее поведение, – пояснил эксперт.
Она удивленно посмотрела на него.
– Насколько я помню, вы не сделали ничего предосудительного.
– Именно поэтому. Я не должен был себя так вести, – задумчиво произнес Дронго.
– Мне иногда кажется, что я вас не совсем понимаю.
– Мужчина не имеет права отказывать даме, если она приглашает его к себе, – пояснил эксперт, – если он, конечно, нормальный мужчина. Ведь такое случается совсем нечасто. Женщинам бывает очень трудно переступить через некие условности общения и сделать шаг навстречу первой. А у меня, очевидно, взыграла гордыня. Это большой грех по Библии.
– Вы шутите?
– Нет. Говорю абсолютно серьезно. Я не должен был так поступать. Жизнь настолько коротка и эфемерна, что мы не можем дать друг другу ничего, кроме как немного тепла и счастья. Немного, совсем чуть-чуть. И отказывая в этом праве мужчинам или женщинам, мы, очевидно, полагаем, что будем жить вечно и впереди у нас бесконечная жизнь. А она может оборваться уже в следующую секунду.
– Я поняла. Но тогда, согласно вашей логике, я тоже должна соглашаться практически на каждое приглашение любого мужчины, который окажется рядом со мной. Так можно превратиться в падшую женщину, которая никому не отказывает.
– Значит, вы меня не поняли, – сказал он. – Я имею в виду не всех людей, а только тех, которые вам нравятся. И если вы отказываетесь от этой встречи в силу каких-то глупых условностей, непонятных моральных запретов или других обязательств, то поступаете просто неправильно по отношению к собственной судьбе, к своему счастью. Его ведь так трудно поймать и остановить, хотя бы на миг.
– Теперь я с вами не согласна, – она все-таки улыбнулась. – Я поняла. Вы затеяли этот разговор нарочно, чтобы отвлечь меня от всех этих ужасных событий.
– И поэтому тоже, – согласился он.
Джина сжала его ладонь и задумчиво произнесла:
– Вы очень забавный человек, господин эксперт…
Глава 12
Всю ночь рядом с ними выли шакалы. Женя спала, а остальные вынужденно слушали эту какофонию звуков, иногда стреляя по кустам, чтобы отпугнуть особо ретивых и голодных животных, которые, почувствовав запах крови, собрались вокруг костров. Когда начало рассветать, люди обнаружили уже обглоданные останки двух застреленных шакалов.
Едва солнце появилось на горизонте, как Мбага предложил собираться. Оружие держали наготове. Обе машины медленно тронулись в путь. Еще несколько раз приходилось стрелять, отпугивая стервятников. Когда они пересекали реку, на них со спокойным недоумением смотрели бегемоты, находившиеся неподалеку.
Наконец охотники прибыли в дом. Тело Ишлинского перенесли в одну из комнат, накрыв свежей простыней. Все разошлись по своим комнатам, чтобы немного отдохнуть и прийти в себя после изнурительной ночи. Мбага остался сидеть на земле перед домом, куда ему вынесли еду и воду. Он не пил никаких напитков, кроме буйволиного молока и чистой воды. Бинколетто сел за телефоны, чтобы сообщить в Найроби о происшедшей трагедии. Дронго вышел во двор. Здесь было тихо и спокойно. Машины уже отогнали, мертвых животных унесли, чтобы снять с них шкуры. Мбага продолжал сидеть на земле. Дронго подошел к нему, сел рядом. Они просидели достаточно долго, минут тридцать или чуть больше, когда наконец охотник обратил внимание на сидевшего рядом человека и повернул к нему голову.
– Это была не ошибка, – сказал Дронго. Он не спросил – он произнес эти слова именно как утверждение.
Охотник отвернулся и на несколько минут замолчал. Затем наконец произнес:
– Мы, масаи, не вмешиваемся в дела белых людей.
– Я знаю, – кивнул Дронго, – но белые люди сами попросили тебя помочь им на охоте.
– И я всегда помогал.
– Это я тоже знаю. Хозяин дома говорил о тебе много хорошего. А теперь скажи: ты тоже понял, что это был не случайный выстрел?
– Мбага охотник, – пояснил тот, – и поэтому знает, когда стреляют случайно, а когда нарочно.
– Выстрел был под левым углом, – продолжал Дронго, – а львица находилась справа от нас. И стреляли настолько с близкого расстояния, что почти разорвали ему грудную клетку. Пуля вышла со спины, а на одежде видны пороховые следы.
Мбага с уважением посмотрел на сидевшего рядом человека.
– Это ты убил леопарда? – спросил он.
– Да.
– Но хозяин дома рассказал мне, что ты стрелял в зверя, когда он прыгнул на тебя. Скорость леопарда известна всем людям, живущим в этих местах. Разве ты охотник?
– Можно сказать, что да, – чуть подумав, ответил Дронго.
– Ты так хорошо стреляешь?
– Да, я хорошо стреляю. Я принимал участие в соревнованиях по стрельбе у себя в стране, – пояснил Дронго.
– Тогда ты не только охотник, но и следопыт, – сделал вывод Мбага.
– Возможно. Но ты не ответил на мой вопрос. Его нарочно застрелили?
– Мы не вмешиваемся в дела белых людей, – снова повторил охотник.
– Это я уже слышал. Да или нет?
– Его не могли случайно убить, – наконец сказал Мбага, – ты прав. Он стоял слева, а львица напала справа. Кто-то нарочно развернулся и выстрелил ему в грудь. Это не ошибка. Стреляли намеренно.
– Я тоже так подумал, – сказал Дронго. – Значит, это было убийство.
– Нас там было не так много, – напомнил охотник, – и Мбага не стрелял в белого. В него стрелял кто-то из ваших.
– Это я тоже понимаю, – согласился Дронго. – Кроме меня и тебя, в тот момент там были хозяин дома Энцо Бинколетто, друзья погибшего Дживан Араксманян и Руслан Стригун, швейцарский банкир Поль Бретти и его хорошая знакомая Евгения Кнаус.
