— И что ты написал?
— Что произошла авария, как и написано в полицейском отчете. Они сверяют по данным страховой компании и полицейского управления. Потом подшивают свое заключение…
— Что ты там написал? — снова нетерпеливо повторил вопрос Apтур. — Ты указал ее настоящую фамилию?
— Конечно указал. Офицеры полиции оформляли документы прямо на месте, узнав ее фамилию. Я не мог их обмануть. Они проверяли по нашим документам.
— Идиот, — прорычал Абрамов, — нужно было что-то придумать.
— Что придумать?
— Все что угодно. Только не сообщать ее настоящей фамилии. Неужели ты так ничего и не понял? Никто не должен был узнать о ее визите в Лондон. Ни один человек. ….
— Не получится. — Мне доставляло какое-то садистское удовольствие произносить эти слова. Пусть не называет меня идиотом. Это уже второй раз за день. Я ему покажу какой я идиот! — Не получится, — повторил я. Интересно, что с начала разговора он так и не спросил меня о самочувствии пострадавшей. — У нее сломаны ребра, нога. Многочисленные ушибы. Повреждена голова. Она месяц проведет в больнице.
— Нет! — ошеломленно рявкнул Ар-тур. — Этого нельзя допустить.
— Я говорю из больницы, — с удовольствием напомнил я своему шефу. — Она здесь, и врачи говорят, что она выживет. Но будет лежать тут как минимум месяц.
— Так нельзя, — решительно прервал меня Артур. — Она должна сегодня же вернуться в Испанию. Только сегодня вечером, и никаких вариантов.
— Вы не понимаете. Она в тяжелом состоянии…
— Это ты ничего не понимаешь, — рассердился Артур. — Значит, сделаем так. Сейчас мне закажут специальный самолет, на сегодняшний вечер. Я поручу нашим людям договориться с Барселоной, откуда она прилетела. Наш самолет примут, а в аэропорту будет ждать специальная машина «скорой помощи», которая доставит ее в местную больницу. Она улетела из Испании, никому ничего не сказав. Поэтому все будут думать, что она попала в аварию именно в Испании. И оказалась там в больнице. И пусть там лечится хоть месяц.
Когда человек имеет много денег, он многое может себе позволить. Например, арендовать самолет и перебросить одного человека из Великобритании в Испанию, что Артур и собрался сделать. Трудно, но при желании выполнимо. А врачам всегда можно объяснить, что пациенту лучше лечиться в Барселоне, чем в Лондоне.
— Так можно сделать. — Теперь мне было понятно, что речь шла не об обычном любовном свидании. Артуру нужно было получить какие-то бумаги, которые были у Татьяны с собой в сумочке. И почему-то он назначил ей встречу в центре Лондона. Значит, собирался приехать на нее не один. Значит, в их встрече должен был принять участие кто-то третий. Возможно Филоненко, хотя я в это не верю. Он слишком грязный тип, чтобы Артур ему доверял.
— Так можно сделать, — осторожно согласился я с боссом, — но нужно договориться с местной больницей.
— Вот ты и договаривайся — быстро решил Артур. Поэтому-то он такой богатый и знаменитый, что умеет принимать быстрые решения, которые часто бывают единственно правильными. Умеет держать удар и не теряться в сложных обстоятельствах.
Получи ее сумку и договорись с больницей о ее эвакуации. А я закажу специальный реанимобиль. Самолет тоже будет оборудован всем необходимым. Если надо, мы возьмем с собой врачей. В общем, сделаем все, как нужно. Иди и договаривайся. У тебя два часа времени. Ровно через два часа я приеду за ней, и нас будет, ждать самолет в аэропорту. Ты все понял, Исмаил?
— Я постараюсь все сделать.
— У тебя уже был один прокол, — строго напомнил Артур, — сделай так, чтобы их больше не было. До свидания.
Мы закончили разговор. Все правильно. Я встречал женщину, которая специально прилетела в Лондон для встречи с Абрамовым, но случайно попала в больницу. Не по моей вине. Но теперь Артур пытается исправить положение. Мне было ужасно интересно узнать, что же находилось в ее сумочке. Я понимал, что, заполнив карточку, я получу ее сумку и все узнаю. Однако до этого решил позвонить-своему куратору.
Артур все рассчитал правильно. Он действительно был большой умницей и знал меня много лет. Но не знал самого главного, что вот уже много лет я был офицером службы внешней разведки, глубоко законспирированным агентом, о существовании которого почти никто не знал. Поэтому я достал другой аппарат, которым обычно не пользовался. Включил его и терпеливо подождал, когда он наконец заработает. А затем набрал номер куратора в Москве. О существовании этого номера знали всего несколько человек. Но все равно разговор должен был быть очень коротким.
— Слушаю, — ответил мой куратор.
— Говорит Ахав. Я назвал свою кличку.
— Что случилось?
— Чрезвычайное происшествие. В Лондон прилетела Татьяна Негачкова, жена Виктора Корсакова. Она собиралась тайно встретиться с Абрамовым.
— Кто вам сообщил?
Я сам встречал ее в Лондоне; Она привезла Абрамову какие-то документы. Пока не знаю какие, но постараюсь узнать.
— Будьте осторожны. Если понадобится наша помощь…
— Я знаю.
Все. Разговор был закончен. Теперь там знали и про нашу гостью, и про возможную встречу. И я знал, что за моей спиной не только мой неуравновешенный босс, но и целая организация, которая всегда сможет меня вытащить из любой заварушки. Или почти из любой. Далее следовало дождаться главного врача и постараться убедить его в необходимости транспортировки пострадавшей пациентки в Испанию. Вот когда я порадовался, что неплохо владею английским, понимая, что придется применить все свои знания, чтобы убедить его согласиться на такую транспортировку. Впрочем, времени у меня было предостаточно. А самым важным было получить сумочку актрисы и посмотреть бумаги, которые она привезла, хотя я совершенно не понимал, зачем такая красивая женщина занялась перевозкой каких-то непонятных бумаг, словно обычный курьер. Очевидно, в этих документах и крылась какая-то тайна.
Я отравился к главному врачу. Минут сорок мы разговаривали. Сначала я говорил, а он слушал, потом он говорил и я слушал. Главный врач оказался человеком молодым и понимающим. Если пациентку нужно лечить в Испании, значит, ее нужно туда перебросить. Правда, согласился он на это при одном условии, что их врач будет сопровождать ее до испанской больницы.
Мне пришлось дважды звонить Артуру, оговаривай эти условия. Он был согласен на все, лишь бы увести Татьяну Негачкову в Испанию.
Когда переговоры были закончены, я вспомнил про сумочку. И передал главному врачу заполненную регистрационную карточку на выдачу багажа. Он послал бумагу еще кому-то. Мы терпеливо ждали минуту или две. Потом бумагу вернули главврачу. В больнице была своя бюрократия, а мне разрешили пройти и получить сумку и заодно одежду актрисы, которую хотели отправить в стирку, но я согласился принять ее в испачканном виде.
Еще через несколько минут принесли, наконец сумочку и вещи Татьяны в нескольких пакетах. Я еще немного посидел у главного врача, затем вежливо попрощался. У меня в запасе было уже меньше часа. Я вышел в коридор, сел на скамью и терпеливо дождался, когда мимо меня пройдут два санитарах. И только после этого достал сумочку, вытащил оттуда сложенные бумаги.
Сначала я ничего не понял. Честное слово, не понял что в них было написано. Я, выпускник Московского государственного университета, закончивший в Баку школу на русском языке и всю жизнь
