Мистерия эпохи заката

Ушла от мужа и официально подала на развод. Говорили, он очень переживал. Несколько раз просил ее вернуться. Так, во всяком случае, писали в газетах. Еще через некоторое время выяснилось, что Негачкова встречается с самим Виктором Корсаковым, который тогда работал в аппарате президента. Он был одним из ведущих советников по правовым вопросам. А затем его назначили министром юстиции. И почти сразу он развелся с женой, с которой прожил больше двадцати лет. Тогда говорили, что жену он оставил из-за Татьяны Негачковой. Что вскоре и подтвердилось. Он женился на ней через год после развода.

Я видел его фотографии в газетах — мордастое лицо с пухлыми губами и масляными глазками. Обычно такие мужчины бывают убежденными бабниками. Он и нашел в пятьдесят лет новую жену. Объективно он должен был нравиться женщинам: высокого роста, с красивой волнообразной шевелюрой, умел говорить, подать себя, обладая сильной энергетикой. О нем все время писали в газетах. Он наверняка был честолюбив и амбициозен. Его выступления против сбежавших олигархов и против наших нуворишей вообще отличались крайним радикализмом. Многие считали, что по своим взглядам он ближе к леворадикальной оппозиции. Во всяком случае, он требовал законодательного рассмотрения всех случаев обладания крупными акциями государственных предприятий, предлагая провести ревизию имущества всех особо богатых людей России. А учитывая, что таких людей появилось достаточно много и они заняли весьма важные позиции, в том числе и в государстве, у него поя

вилось много врагов. Хотя и немало сторонников, которые считали его позицию государственника почти идеальной. И вот жена такого человека решилась лететь к самому Артуру Абрамову, который в глазах Корсакова был не просто сбежавшим олигархом, а врагом, которого нужно уничтожить любой ценой.

Я снова посмотрел на нее в зеркало заднего обзора. Неужели она не понимает, насколько все это серьезно? А если понимает, то почему приехала? Или есть причины, о которых я просто не знаю? Возможно, это не обычное любовное свидание между миллиардером-плейбоем и стареющей актрисой, а что-то другое? Не мне судить.

Актриса еще больше опустила стекло. Странное дело, если она не хочет, чтобы о ее приезде кто-то узнал, то нельзя открывать окно, ведь в центре Лондона сейчас больше ее знакомых, чем в центре Москвы. И кто-то может ее случайно увидеть. Но сделать ей замечание я не решился.

— Вы курите? — вдруг спросила меня Татьяна.

— Нет, — отозвался я, но пожалел, что не захватил для нее сигареты.

Актриса достала сигареты из своей сумочки. Затем опять обратилась ко мне:

— У вас есть спички? У меня отобрали зажигалку во время посадки в самолет. Такие теперь глупые правилу безопасности. Не разрешают провозить даже зажигалку.

— Спички есть. — Я вспомнил, что в бардачка завалялся коробок. Я протянул левую руку, чтобы открыть его. Честное слово, если бы я сидел в обычной машине, ничего, возможно, и не произошло бы. Но в том-то и дело, что я сидел в английской машине, руль у которой с правой стороны. И правая рука у меня ведущая. Продолжая вести мантину, я чуть обернулся, протягивая актрисе коробок спичек. Мне показалось неудобным просто Поднять левую руку, чтобы она сама взяла эти проклятые спички. Подумалось, что это будет выглядеть не совсем корректно. И на секунду таким образом отвлекся.

Именно в эту секунду рядом появился темно-синий «Мерседес». Он возник так неожиданно, что я невольно нажал на газ, выворачивая руль в сторону. И в то же мгновение в нас врезалась другая машина. Удар был такой силы, что я выронил эту дурацкую коробку спичек на заднее сиденье, еще раз пытаясь вывернуть руль. Но он меня уже не слушался…

ГОД ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТО ПЕРВЫЙ

В этот год все события шли по нарастающей. Просто на них никто не обращал внимания, не чувствуя динамики происходивших изменений. Уже в начале января подразделения Советской армии заняли ряд административных зданий в Вильнюсе. Во время штурма телецентра погибло четырнадцать человек и более двухсот было ранено. Двадцать второго января Павлов провел свою денежную реформу.

Национальные банки в республиках, при полном попустительстве местных властей фактически сорвали эту реформу, умудрившись заработать на обмене миллионы рублей.

Девятого апреля парламент Грузии принял решение о выходе республики из состава СССР и создании независимого государства. Двадцать шестого мая президентом Грузии был избран Звиад Гамсахурдиа.

Двадцать третьего мая группа омоновцев МВД СССР напала на таможенные посты в Латвии. Начиная с июня были спешно выведены советские войска из Чехословакии и Венгрии. И наконец, двенадцатого июня в России появился свой президент, которым стал Борис Ельцин. А первого июля в Праге был подписан договор о прекращении существования Организации Варшавского договора.

На этом фоне развал страны выглядел уже вполне предсказуемым. К тому же многие лидеры национальных республик почувствовав слабость центра, поспешили закрепиться на своих местах, обособляясь, от Москвы. Они вдруг осознали, что можно получить в «семейное управление» национальные республики, никому не подчиняясь и ни на кого не оглядываясь.

Я работал в это время в Верховном Совете и видел, как все готовилось. Конечно, наш председатель Лукьянов тоже принимал в этом участие. И не просто принимал, а поддерживал все усилия будущих «заговорщиков». Он был с самого начала в курсе всего происходящего. К тому же все понимали, что через несколько дней национальные республики подпишут союзный договор и единая страна прекратит свое существование, превратившись в лучшем случае в конфедерацию. Открою страшную тайну. Горбачев был в курсе того, что они собирались сделать. Ему к этому времени просто надоело возиться со своенравным Ельциным и остальными президентами. По каждой статье будущего Союзного договора они придирались и спорили, спорили и придирались. Ельцин не хотел ничего подписывать. Он и так, чувствовал себя победителем. И тянул время, решая, как ему дальше быть. Ельцину, и его окружению очень хотелось выставить из Кремля Горбачева, покончив с этим «рудиментом» бывшего могучего Союза. А ради того чтобы убрать Горбачева, Ельцин был готов отдать не только Крым, но и пойти на любые уступки своим соседям. Остальные президенты, глядя, на него, не понимали, зачем они вообще прилетели в Москву подписывать этот никому не нужный договор.

Горбачев уже почти не спорил. К тому же он получал ежедневные сообщения о все более независимом поведении российских властей. По-моему, к этому времени президент СССР просто устал и решил махнуть на все рукой. Поэтому он и улетел в Форос, оставив на «хозяйстве» вице-президента Янаева.

Если сам Горбачев был вялым и слабым политиком, то его вице-президент был просто никем. Вернее, вообще не был политиком.

Любой мыслящий человек понимал, что Горбачев не имел права улетать в Форос накануне подписания Союзного договора. И каждый независимый аналитик, просчитав ситуацию, сумел понять, что Горбачев улетел для того, чтобы отстраниться от тех событий, которые могли произойти в Москве. Но он немного просчитался. Его так не любили даже ближайшие соратники и так ему не доверяли, что они решили на всякий случай изолировать президента, объявить о его болезни. Зная непредсказуемый характер Горбачева, который всегда сдавал своих соратников и никогда не признавался в собственных ошибках, они собирались решить все проблемы по сохранению страны, мягко отстранив его от власти.

По статистике на тот момент более семидесяти процентов граждан, проживающих в стране, поддерживали идею союзного государства. И при таком процентном соотношении сторонники единого государства проиграли. Почему?

Я был в те августовские дни в Верховном Совете и видел, как происходил этот странный переворот. Объявив о том, что власть переходит в руки нового Государственного Комитета, его члены фактически бездействовали. Они не ввели войска, не арестовали всех активных противников Комитета, не смогли призвать своих сторонников. А показательные марши танков по улицам Москвы вызывали только раздражение и у сторонников, и у оппонентов ГКЧП.

Все, что происходило потом, было фарсом. Среди членов Государственного Комитета не нашлось лидера, готового взять ответственность на себя. Председатель КГБ Крючков всю свою сознательную жизнь проработал под руководством Андропова и в решающий момент просто не смог стать лидером. Когда