Если, конечно, он есть и если это не вы. До свидания.
Он повернулся и вышел из гостиной. Офицер, сидевший у телевизора, потянулся, посмотрел на Дронго и тоже вышел следом за Пастушенко. Дронго остался один. Опять заглянула Калерия Яковлевна.
– Может, что-нибудь покушаете? – спросила она.
– Нет, спасибо, – поблагодарил Дронго, – я подожду, пока спустится фрау Эмма.
Ждать пришлось довольно долго. Молодая женщина спустилась вниз ближе к десяти часам вечера. Прошла к столу, уселась рядом с экспертом.
– Ева заснула, – сообщила она. – Бедный Герман так измучился. Он тоже уснул вместе с ней. Но завтра утром он поедет к своему родственнику, который пообещал лично представлять в суде интересы Анны.
– Я уже все знаю, – сказал Дронго, – мне звонил следователь Менцель. На завтра назначено рассмотрение вопроса об изменении меры пресечения для вашей сестры. Думаю, что адвокат добьется ее освобождения до суда.
– Надеюсь, – вздохнула Эмма, – мы все так устали. Два убийства подряд – такое дикое испытание для нашей психики.
– Для всех, находившихся в доме, это было тяжелым испытанием, – согласился Дронго.
– И невозможно понять, кто убийца, – задумчиво продолжала Эмма. – Чем больше я об этом думаю, тем больше у меня болит голова. Я терпеть не могу сестру Германа, но она безумно любила свою мать. Как и ее муж Берндт, причем это чувство симпатии было обоюдным. Затем Герман. Но на него даже смешно думать. И я точно знаю, что Анна никогда бы в жизни не убила. Однако Марту отравили. А потом и жену Арнольда. И это совсем все запутало. Если кто-то и не любил Марту, то зачем ее убивать? И тем более зачем убивать Лесю? Но в доме больше никого нет. В то, что убийца сам Арнольд, я тоже верю с трудом. Тогда что здесь происходит?
– Есть еще подозреваемый, – сказал Дронго. – И это ваш покорный слуга. Я специалист именно в этой области, неплохо разбираюсь в ядах, мог незаметно всыпать его сначала в бокал Марты, а затем в чашку Леси. Именно я вспомнил о бокалах, которые задела рукой Сюзанна, и этим обеспечил ей надежное алиби. Одним словом, я идеально подхожу на роль убийцы.
– Не нужно так говорить, – попросила, нахмурившись, Эмма, – это совсем не шутки. Просто непонятно, что здесь происходит. Если бы я сама не пригласила вас к нам в дом, то я могла бы подозревать вас в первую очередь. Но ведь вас пригласила именно я.
– Тогда остается последний подозреваемый, – сделал вывод Дронго, – и это вы.
– Спасибо, – мрачно поблагодарила Эмма. – Это все, что вы можете мне сказать? Если даже вы считаете меня подозреваемой, представляю, как думают обо мне все остальные. Если два убийства совершила не Анна, то наверняка ее младшая сестра. Особа с таким неуживчивым характером.
– Про характер я не говорил, – возразил Дронго. – Мы перечислили с вами всех, кто был в этом доме в момент убийства, и пришли к выводу, что ни один из них не мог совершить двойного преступления. Значит, остаются только два человека – я и вы. Других вариантов просто не существует.
– У меня, кажется, упало давление и кружится голова, – призналась Эмма. – Вы не могли бы попросить Калерию Яковлевну дать мне чашечку кофе. Только попросите, чтобы она была без порции яда.
– Надеюсь, что с кофе все будет в порядке, – в тон своей собеседнице ответил Дронго и, пройдя на кухню, попросил принести чашку кофе и чашку зеленого чая. Калерия Яковлевна в знак согласия кивнула. Дронго вернулся в гостиную, сел рядом с Эммой.
– Сейчас принесут ваш кофе, – сказал он. – На всякий случай мы сначала попробуем ваш кофе, потом мой чай, а уж потом будем их пить.
– Спасибо, – кивнула Эмма. – А насчет подозреваемых вы говорили серьезно?
– Абсолютно. Здесь не так много людей, и формально я единственный чужой в вашей компании. А вы меня сюда пригласили. Значит, мы двое под особым подозрением.
– Я никого не убивала, – мрачно ответила Эмма. – Надеюсь, что вы тоже.
– В нашем случае это не аргумент. В доме никого, кроме нас, не было. И двое погибших, которых одинаковым способом отравили. Два дня назад нас было двенадцать человек. Вычтем двоих погибших. Остаются десять. Тетя Сюзанна не была здесь с нами во время второго убийства. Значит, девять. Уберем вашу племянницу Еву. Осталось восемь человек. Четверо мужчин – Герман, Берндт, Арнольд и я. И четыре женщины – Мадлен, ваша сестра Анна, Калерия Яковлевна и вы. Вот и все подозреваемые. Среди мужчин троих можно сразу убрать. Герман ни за что не стал бы убивать свою мать. Берндт был любимым зятем. Арнольд потерял свою молодую жену, которую, оказывается, очень любил. Значит, из мужчин остаюсь только я. А из женщин, конечно, нужно исключить Калерию Яковлевну, этот «божий одуванчик», которая никого и никогда не сможет убить. И тогда останутся… только три женщины. Ваша сестра, Мадлен и вы.
– Мадлен сразу исключите, – предложила Эмма. – Вы же видели, как она убивалась. В конце концов, она не Сара Бернар, чтобы так притворяться. Тем более когда речь идет о ее матери.
– Тогда основные подозреваемые – это мы с вами. Кстати, полиция уже проверила наши совместные маршруты и легко установила, что вчера вы не поехали ночевать к своей подруге…
Эмма покраснела, посмотрела на Дронго.
– Неужели они подумали, что я провела ночь в вашем номере? – спросила она, отводя глаза.
– Они именно так и подумали, – спокойно ответил Дронго. – Им даже в голову не могло прийти, что я снял вам номер на другом этаже и между нами ничего не было.
– Вы опозорили меня, даже не притронувшись ко мне. Наверно, это тоже особенный дар, которым вы обладаете, – сердито сказала Эмма.
– Я не думал, что полиция будет так тщательно следить за нашими совместными перемещениями, – признался Дронго.
Калерия Яковлевна внесла две чашки: одну – с кофе для Эммы, другую – с зеленым чаем для Дронго. Он не разрешил своей собеседнице пить кофе, пока сам не попробовал его. Затем протянул чашку Эмме.
– Теперь можете спокойно пить, – предложил он, – кофе не отравлен.
Она кивнула и, обхватив чашку обеими руками, начала пить.
– Завтра все начнется заново, – сказал Дронго. – Но сначала, я думаю, они отпустят под залог вашу сестру.
– Я тоже на это надеюсь. Но как они найдут убийцу?
– Этого я пока не знаю.
– Боюсь, что этого не знают и сами сотрудники полиции, – в сердцах заявила Эмма.
Эксперт попробовал свой чай. Кажется, все в порядке.
– Нам нужно отсюда уезжать, – предложил Дронго. – И сегодня вы должны наконец отправиться к своей подруге. Завтра будет сложный день. Нас наверняка будут допрашивать не только следователи, но и психоаналитики, пытаясь понять, что именно здесь произошло. У них не каждый день происходят два убийства подряд в одном доме. Я даже предполагаю, что давно подобных преступлений не было именно в Потсдаме.
– Что они вам сегодня говорили? – спросила Эмма.
– Сначала подозревали, что я главный консультант по организации обоих убийств. Потом начали говорить, что я вообще исполнитель. Потом пытались объяснить, как они меня посадят. А под конец появился комиссар Реннер, мой хороший знакомый, и предложил отпустить меня, что они и сделали. Вот такая история.
– А завтра они опять будут обвинять Анну в этих убийствах?
– Во всяком случае, они попытаются доказать ее причастность к обоим убийствам. Против нее есть конкретные улики. Сначала на столе появилась лишняя чашка с ее отпечатками пальцев. А позже в ее комнате нашли яд, которым отравили обе жертвы. И самое неприятное, что именно ваша сестра недолюбливала Марту и наверняка терпеть не могла Лесю, жену отца ее ребенка.
– Ей было абсолютно все равно, с кем именно живет Арнольд. Она его уже не любила. У нее все
