невразумительное гудение.
— Нет, — тихо сказал он и снова нажал курок… и снова… и снова. Когда Вулф добрался до него, Сонни отшвырнул револьвер и попытался обежать огромный письменный стол. Пистолет отскочил от черепа Вулфа, и с последним взрывом энергии и силы Вулф перепрыгнул через стол Гарднера в погоне за Сонни, сметая все на своем пути. Сонни убегал, но Вулф успел схватить его за руку.
— Нет, — завопил Сонни. —
Вулф скрутил Сонни руку. Послышался хруст ломаемых костей и рвущихся мышц. Рука Сонни осталась в огромных лапах Вулфа. Сонни отскочил, из его плеча ручьем полилась кровь. Джек увидел влажную, белую кость.
Весь мир погрузился во мрак.
Когда он собрался с силами и обернулся снова, Вулф кружился посредине кровавого месива, в которое превратился кабинет Гарднера. Его глаза были светло-желтого цвета, напоминающего цвет затухающего светильника. Что произошло с его лицом, его ногами и руками, он снова превращался в… Джек видел… а потом окончательно понял, что это значит. Древние сказания лгут, что только серебряная пуля может убить оборотня, но лгут они только наполовину. Вулф превращался снова в подобие человека, потому что он умирал.
— Джеки…
Голос был тихим, похожим на рычание… но понятным.
И, невероятно, но Вулф попытался улыбнуться.
Варвик открыл дверь, ведущую наружу. Он медленно пятился назад, с широко открытыми от ужаса глазами.
Энди Варвик исчез, как испуганный кролик.
Снаружи донесся голос, говорил Френки Вильямс, заглушаемый ревом, доносящимся из динамиков громкоговорителя. Голос был напуганным, но в нем проскользнуло ужасное, нездоровое возбуждение и заинтересованность.
— Боже, взгляните сюда! Здесь здорово кто-то порезвился. Парни, пусть кто-нибудь осмотрит кухню!
— Джеки…
Вулф рухнул, как срубленное дерево.
Джек встал на колени и осторожно перевернул его. Шерсть исчезала с лица Вулфа с неимоверной скоростью. Глаза снова приобрели натуральный коричневый цвет. Выглядел он ужасно уставшим и измученным.
— Джеки… — Вулф приподнял окровавленную лапу и прикоснулся к щеке Джека.
— Выстрелили… в тебя? Они…
— Нет, — сказал Джек, обнимая голову своего друга. — Нет, Вулф, им не справиться со мной никогда.
— Я…
Вулф закрыл глаза, а потом опять медленно приоткрыл их. Он улыбался, улыбка его была непередаваемо нежной; он говорил, тщательно выговаривая каждое слово, очевидно пытаясь передать что-то важное.
— Я… спас… мое… стадо.
— Конечно, — выдавил из себя Джек, по его щекам катились слезы. Он нежно прижал к себе голову Вулфа. — Конечно, ты все сделал как нельзя лучше, старина Вулф…
— Хороший… старина Джеки.
— Вулф, мне нужно подняться наверх… здесь полиция… и скорая помощь…
— Нет! — с огромным усилием выкрикнул Вулф. — Иди… ты иди…
Он придерживал голову Вулфа своей обгоревшей рукой.
— Я не оставлю тебя ни за что на свете…
— Вулф… не хочет оставаться в этом мире. — Он глубоко вздохнул всей грудью и снова попытался улыбнуться. — Запахи… здесь слишком плохие запахи.
— Вулф… послушай, Вулф…
Вулф нежно взял его за руку. Во время пожатия Джек почувствовал, как шерсть исчезает с рук Вулфа. Это было ужасное опущение.
— Я люблю тебя, Джеки.
— Я тоже люблю тебя, Вулф, — прошептал Джек. — Здесь и сейчас.
Вулф улыбнулся.
— Возвращаюсь, Джеки… Я чувствую это. Возвращаюсь…
Неожиданно руки Вулфа показались какими-то чужими и нереальными.
— Возвращаюсь домой…
Зрительно Вулф казался даже меньше ростом, это напоминало неудавшийся фокус. Дневной кошмар.
— … прощай…
Вулф становился призрачным, как стекло. Призрачнее-призрачнее…
Вулф ушел. Там, где он лежал, осталось только пятно крови.
— О Господи! — простонал Джек. — Боже праведный!
Он обхватил себя руками и начал раскачиваться из стороны в сторону, из груди его вырывались горькие всхлипывания.
Глава 27
Джек снова отправляется в путь
Шло время. Джек не имел ни малейшего представления, сколько уже прошло: пять минут, час, вечность. Он сидел, обхватив себя руками, как будто снова был в смирительной рубашке, раскачиваясь вперед и назад, причитая и раздумывая, как же могло случиться такое, что Вулфа не стало.
Во всю мощь трещал и хрипел громкоговоритель. Джек даже не слышал его.
Наконец, он услышал, как наверху открылась дверь, и это растормошило его. Ему не хотелось, чтобы его обнаружили здесь. Уж лучше быть пойманным на улице, во дворе, но не в этой разгромленной,
