Столкновение миров

башку.

— Просто урони Талисман, — услышал он голос отца.

Ричард с ужасом увидел, как Джек разжал пальцы рук и позволил Талисману выпасть.

7

— Джек, нет!

Джек не оглянулся на Ричарда.

«Ты не обладаешь вещью, пока ты не можешь расстаться с ней, — пронесся шепот в его голове. — Ты не обладаешь вещью, пока ты не можешь расстаться с ней; какая польза человеку от этого, никакой; это не принесет ему никакой пользы, ты не учил этого в школе, но ты выучил это в жизни, ты узнал об этом от Ферда Янклоффа и Вулфа, а Ричард может взорваться в этих песках, как „Титаник II“, прямо сейчас. Либо ты узнаешь об этих вещах, либо умрешь где-то в далеком мире, в котором нет чистого света».

— Не нужно больше убийств, — произнес он в наполненную снегом темноту Калифорнийского полуденного пляжа. Он чувствовал себя абсолютно измученным. Он пережил четырехдневную гонку ужасов, а теперь, в самом конце, выпустил его, как первокурсник забрасывает учебники, когда ему предстоит слишком много выучить. Он все отбросил назад. Он слышал уверенный голос Андерса, Андерса, преклонившего колени перед Джеком-Джейсоном; Андерс говорил: «Со мной все будет хорошо, и все тоже будет хорошо».

Талисман сиял на пляже, снег таял под ним, превращаясь в маленькие капельки, и в каждой капле сияла радуга, и в этот момент Джек познал головокружительную чистоту отдачи того, что так необходимо тебе самому.

— Не надо больше резни. Подойди и разбей его, если ты сможешь, — произнес он. — Мне стыдно за тебя.

Именно последнее и уничтожило Моргана Слоута. Если бы он смог сохранить нормальный ход мыслей, то бы вырвал из земли камень и вдребезги разбил Талисман — если бы он мог быть разбит — со свойственным ему спокойствием.

Но вместо этого, он направил на него ключ.

А когда сделал это, в мыслях пронеслись милые, ненавистные воспоминания о Джерри Бледсо и его жене. Джерри Бледсо, которого он убил, и Нише Бледсо, которая была Лили Кавано… Лили, разбившая ему нос до крови, когда, напившись, он попытался прикоснуться к ней.

* * *

Вырвался огонь — зелено-голубой всплеск из отверстия ключа. Он метнулся к Талисману, ударился об него, разлился по нему, превращаясь в горящее солнце. Все цвета и оттенки присутствовали в нем… на секунду все миры были здесь. А потом он исчез.

Талисман поглотил огонь Моргановского ключа.

Полностью съел его.

Темнота вернулась. Ноги подкашивались у Джека, стукнувшись, он сел рядом с распростертым телом Спиди Паркера. Спиди всхрапнул и дернулся.

На две секунды все замерло… а потом внезапно огонь потоком вырвался из Талисмана. Джек широко раскрыл глаза, несмотря на свои грустные, неистовые мысли,

(это ослепит тебя, Джек! Это)

и изменившаяся топография Понт Венути осветилась, как будто Бог Всех Вселенных спустился вниз, чтобы сфотографировать это место. Джек увидел Черный Отель, покосившийся и полуразрушенный, распавшуюся возвышенность, которая теперь стала низменностью, лежащего на спине Ричарда, лежащего на боку Спиди с повернутым в одну сторону лицом. Спиди улыбался.

А затем Морган Слоут был отброшен назад и вовлечен в море огня из своего собственного ключа. В огонь, собранный в Талисмане, как вспышки света от телескопического прицела винтовки Солнечного Гарднера, который вернулся к нему с удесятеренной силой.

Между мирами открылась дыра размером с Оутлийский тоннель. Джек увидел, как Слоут в своем великолепном коричневом костюме горел, одна обгоревшая до кости рука все еще сжимала ключ. Потом он провалился в эту дыру. Глаза Слоута горели в глазницах, но они были открытыми… они осознавали.

А когда он пролетал, Джек увидел его переменившимся. Увидел плащ, развевающийся, как крылья летучей мыши, летящей сквозь костер, горящие сапоги, горящие волосы. Увидел ключ, превратившийся в миниатюрный молниеотвод.

Увидел… дневной свет!

8

Он пришел с приливом. Джек откатывался от него по заснеженному пляжу. Он услышал предсмертный крик Моргана Слоута, когда тот проваливался сквозь все возможные миры в забытье.

— Джек! — Ричард сидел, осторожно поддерживая голову, — Джек, что случилось? Кажется, я свалился со ступеней стадиона.

Спиди валялся по снегу, одергиваясь, как девчонка, и глядя на Джека. Глаза его были измученными… но на лице не было кровоточащих язв.

«Радуга», — подумал Джек. Он поднялся, а потом снова упал. Замерзший снег облепил лицо, а потом начал таять слезами. Он встал на колени, потом снова выпрямился. Перед глазами мелькали пятна… но он видел огромный огненный смерч, горящий в снегу, в том месте, где стоял Морган. Огонь скатывался как слезинки.

— Радуга! — крикнул Джек Сойер и поднял руки высоко в небо, всхлипывая и смеюсь. — Радуга! Радуга!

Он пошел к Талисману, поднял его, все еще всхлипывая.

Он понес его Ричарду Слоуту, который был Раштоном; Спиди Паркеру, который был тем, кем был.

Он лечил их.

Радуга, радуга, радуга!

Глава 46 Еще одна поездка

1

Он лечил их, но никогда так и не смог рассказать, как это происходило или описать какие-то специфические действия. Талисман сверкал и пел в его руках, и он отчетливо помнил, как его огонь, казалось, обвевал их, пока они купались в световой ванне. Это было все, что он мог вспомнить.

А в конце лечения величественный свет Талисмана становился бледнее… бледнее… а потом погас.

Джек, вспомнив о матери, издал хриплый, стонущий крик.

Спиди подполз к нему по тающему снегу и обнял за плечи.

— Он засияет снова, Странник Джек, — сказал Спиди.

Он улыбнулся, но выглядел вдвое уставшим, чем Джек. Спиди излечился… но он все еще был болен.

«Этот мир убивает его… — грустно подумал Джек. — По крайней мере, он убивает в нем ту часть, которая принадлежит Спиди Паркеру. Талисман излечил его… но он все же умирает.

— Ты сделал это ради него, — сказал Спиди, — и ты веришь, что он сделает это для тебя. Не беспокойся. Иди сюда, Джек. Иди сюда, где лежит твой друг.

Джек подошел. Ричард спал в тающем снегу. Ужасные гнойники на его коже исчезли, но виднелась белая полоска шрама на голове среди спутанных волос, где никогда не вырастут волосы.