коре образовывали подобие чудовищного гримасничающего лица с диким провалом вместо одного глаза и прищуренным вторым. С треском разошлась кора, и из нее начал вытекать бело-желтый сок.
Корни толщиной в палец обвились вокруг плеч и груди Джека.
Он рванулся из последних сил, потянулся к бутылочке Спиди. Раздалось еще несколько громких тресков. Ему показалось, что деревья отрываются от земли. Даже у Толкина такого не было.
Он схватил бутылочку за горлышко и вытащил из кармана. Взялся за колпачок, и тут один из серых корней обвил его шею. Через секунду он сдавил горло.
У Джека перехватило дыхание. Бутылочка выпала из рук, и ухватившись за душивший его корень, он попытался протиснуть под него руки. Корень был не холодный и скользкий, а теплый и похожий на плоть. Он боролся с корнем, чувствуя, что у него темнеет в глазах.
Последним конвульсивным движением он сорвал корень с горла. Тот попытался обвить его кисть, и Джек, вскрикнув, выдернул руку. Он оглянулся и увидел откатившуюся бутылочку, которую обвил за горлышко один из корней.
Джек прыгнул за ней. Корни обвили его ноги, и он тяжело упал, пытаясь вытянуть руку еще на несколько дюймов…
Он коснулся гладкого зеленого стекла… и схватил бутылочку, потянул ее изо всех, чувствуя, что корни уже плотно вязали его ноги. Он откинул колпачок. Еще один корень приблизился, как бы стараясь отнять у него бутылочку. Джек оттолкнул его и поднес ее к губам. Запах прокисших фруктов заполнил все.
Когда еще несколько корней охватило его спину и талию, упеленывая его, Джек уже сделал глоток, дешевое вино наполнило его рот. Он глотнул, закрыв глаза, молясь… но ничего не изменилось, все было плохо,
Вода просачивалась в его джинсы и куртку, чувствовался запах…
…грязи и сырости, слышал…
…несмолкаемый хор лягушек и…
Джек открыл глаза и увидел оранжевый круг опускающегося солнца, отражающегося в широкой реке. Нетронутый лес стоял на восточном берегу; на западном, где был он, широкий луг спускался к самой воде. Грунт был влажным и болотистым. Джек лежал у кромки воды, в самом грязном месте. Тут росли плотные заросли осоки. До морозов, которые убьют их, было еще месяца два, и Джек понял, что только что отбивался от них, как человек, который очнулся от кошмарного сна и сражается с собственным одеялом.
Он поднялся на ноги, мокрый и грязный, поднял за лямки рюкзак и стряхнул остатки сорняков, прицепившихся к рукам и ногам. Он двинулся прочь от берега, затем оглянулся и увидел бутылочку Спиди, лежащую в грязи рядом с откинутым колпачком. Часть «волшебного сока» либо вытекла, либо расплескалась в борьбе с хищными деревьями Территорий. Теперь в бутылочке была едва ли треть.
Секунду он стоял, погрузившись кроссовками в грязь на берегу, и смотрел на реку. Это был его мир; это были старые добрые Соединенные Штаты Америки. Он не видел ни золотых арок, о которых думал, ни небоскребов, ни спутников, поблескивающих в темнеющем небе, но он знал это так же хорошо, как и собственное имя. Вопрос только в том, был ли он вообще только что в другом мире?
Он оглянулся на незнакомую реку, на незнакомую местность, и услышал далекое мычание. Он подумал:
Да, это была не Аркадия Бич, но он не настолько хорошо знал окрестности Аркадия Бич, чтобы сказать, что он находится не в пяти-шести милях от побережья. Просто немного вглубь материка, откуда не так слышен запах Атлантического Океана. Он должен вернуться, как будто из кошмара. Все это невозможно, все, начиная с возницы с телегой, мясом и кучей мух и кончая живыми деревьями. Что-то вроде кошмарного сна и одновременно хождения во сне. Да, наверное. Его мать умирает, и ему показалось, что он давно знает это. Все признаки были налицо, и подсознание вывело правильное заключение. Это создало нужную атмосферу, чтобы попасть в самогипноз. А тут еще этот сумасшедший Спиди Паркер со своей бутылочкой. Все связалось воедино.
Дяде Моргану бы это понравилось.
Джек вздрогнул и глотнул. Глотать было больно. Не так, как тогда, когда простудишься, а так, когда болят поврежденные мышцы.
Он поднял левую руку и коснулся горла. На секунду он сам себе показался женщиной, которая проверяет, не появились ли у нее морщинки. Как раз над адамовым яблоком он обнаружил ранку. Она не слишком кровоточила, но тронуть ее было больно. Это сделал корень, который обвился вокруг горла.
— Правда, — прошептал Джек, глядя на оранжевую от заката солнца воду, прислушиваясь к кваканью лягушек и далекому мычанию коров. — Все правда.
Джек медленно пошел вверх по склону, оставляя реку за спиной. Пройдя полмили, он снял со спины рюкзак (удары, которыми наградил его Осмонд, все еще болели). Он вспомнил огромный бутерброд Спиди, но не вытащил ли тот его, пока Джек рассматривал медиатор?
Желудок отказывался принимать эту идею.
Джек расстегнул рюкзак, остановившись прямо под звездами. Сверху лежал бутерброд, и не просто кусок, или половина, а целый сэндвич, завернутый в газету. Глаза Джека наполнились слезами, и он мысленно поблагодарил Спиди.
Его лицо вспыхнуло, но стыд не помешал ему слопать бутерброд меньше, чем за десять укусов. Джек закрыл рюкзак и взял его по-другому. Он двинулся дальше, чувствуя себя значительно лучше. Ворчливый червячок в его желудке на время уснул.
В скором времени он увидел впереди проблески света. Ферма. Залаяла собака. Это был громкий лай действительно большого пса. Джек замер.
Он принял вправо, и через время пес умолк. Ориентируясь на свет домишка, Джек вскоре вышел на дорогу. Он оглянулся по сторонам, не представляя себе, куда идти дальше.
Одиночество и тоска по дому накатились на Джека. Джек отогнал их. Он плюнул на указательный палец, затем щелкнул по капле слюны. Большая часть брызг полетела направо, или, по крайней мере, так ему показалось. Туда он и повернул. Минут через сорок, когда он опять устал и проголодался (что было хуже), он заметил у дороги пустой сарай.
Джек прополз под оградой и подошел к сараю. Дверь была заперта на замок, но он увидел под ней довольно большую щель. Снять рюкзак и пролезть под дверь было делом одной минуты. Рюкзак он втянул следом. Замок на двери помогал ему чувствовать себя в безопасности.
Он огляделся и увидел, что в сарае лежат очень старые вещи. Этим местом не пользовались очень давно. Это устраивало Джека. Он разделся, отбросил мокрую и грязную одежду. В кармане штанов он нащупал монету, которую дал ему Капитан Фаррен. Джек вынул ее и увидел, что из монеты с профилем Королевы на одной стороне и крылатым львом на другой она превратилась в серебряный доллар 1921 года. Он взглянул на Статую Свободы, затем положил монетку обратно в карман джинсов.
Джек вынул из рюкзака свежее белье, и решил, что грязное он сложит в рюкзак утром, до утра оно просохнет. А, может быть, он даже выстирает его потом в ручье.
Ища носки, он наткнулся на какой-то гладкий и твердый предмет. Джек вытянул его и увидел, что это зубная щетка. Сразу же перед его воображением предстал дом, его безопасность и уют — все, что олицетворяет собой зубная щетка. Он не мог избавиться от этих эмоций, отбросить их. Зубная щетка была
