Он прогуливался вокруг стола, выпуская из ноздрей струйки дыма. Его глаза буравили мальчика, и в них не было снисхождения.
Джек глубоко вздохнул.
— Меня зовут Джек Паркер. Это мой двоюродный брат, и его тоже зовут Джек. Джек Волк. Но его настоящее имя Филипп. Он жил у нас в Дэйлвиле, потому что его отец умер, а мать тяжело заболела. Я вез его в Спрингфилд.
— Он полоумный?
— Немного, — ответил Джек, взглянув на Волка. Его друг, казалось, ничего не понимал.
— Как зовут твою маму? — спросил судья Волка.
Тот никак не отреагировал. Его глаза были полуприкрыты, руки он глубоко засунул в карманы.
— Ее зовут Элен, — сказал Джек. — Элен Воган.
Судья отошел от стола и приблизился к Джеку.
— Ты случайно не пьян, сынок? Ты немного не в себе.
— Нет.
Судья «Гроза детей» подошел к нему вплотную.
— Дай-ка мне понюхать, что за запах у тебя во рту.
Джек открыл рот и выдохнул.
— Нет. Я ошибся, — судья вновь отошел. — Но это еще не вся правда, верно? Не пытайся обмануть меня, мальчик.
— Мне стыдно, но мы голосовали на дороге, — сказал Джек. Ему было трудно строить фразы — начинала действовать марихуана. — Хотя это было сложно, потому что Волк, то есть Джек, ненавидит ездить в машинах. Мы больше никогда не будем делать этого. Мы не совершили ничего дурного, сэр, и это вся правда.
— Ты не понял, сынок, — сказал Судья, и его глаза опять моргнули.
«Ему это нравится», — понял Джек.
Судья «Гроза детей» медленно прохаживался вдоль стола.
— Голосовать на дороге — не преступление. Но вы, два мальчика, одни на дороге, едущие неизвестно куда и неизвестно откуда — это повод для беспокойства.
Его голос напоминал тягучий мед.
— У нас есть исправительное учреждение для мальчиков вроде вас. Оно называется Солнечный Дом для Беглецов Гарднера. Мистер Гарднер работает с подростками, попавшими в беду. Мы посылаем ему найденышей, и он в кратчайшие сроки наставляет их на путь истинный. Это великолепно, не правда ли?
Джек возражал, хотя его рот как будто заполнила какая-то вязкая смесь.
— О, сэр, но ведь мы действительно пытались попасть в Спрингфилд…
— Я очень рад, — улыбнувшись во весь рот, сказал судья. — Но я добавлю кое-что. Когда вы будете на пути к Солнечному Дому, я позвоню в Спрингфилд и узнаю телефон этой Элен… Волк, так? Или Элен Воган?
— Воган, — повторил Джек, слегка краснея.
— Да, — задумчиво кивнул судья.
Волк потряс головой и положил руку на плечо Джека.
— Сынок, — обратился к нему судья. — Сколько тебе лет?
Волк вновь моргнул и посмотрел на Джека.
— Шестнадцать, — сказал Джек.
— А тебе?
— Двенадцать.
— Ты выглядишь на несколько лет старше. Тогда еще больше причин помочь тебе именно сейчас, пока ты не попал в настоящую беду — верно, Фрэнки?
— Аминь, — ответил коп.
— Вы, мальчики, предстанете здесь через месяц, — продолжал судья. — Посмотрим, станет ли ваша память лучше. Почему у тебя так покраснели глаза?
— От удовольствия, — ответил Джек, и полицейский прыснул, не в силах сдержать смех.
— Уведи их, Фрэнки, — приказал судья. Он уже набирал телефонный номер. — Через тридцать дней вы будете совсем другими. Помяните мои слова.
Пока они спускались по ступенькам муниципалитета, Джек спросил Фрэнка Уильямса, почему судья поинтересовался их возрастом. Тот повернул к мальчику круглое лицо:
— Наше исправительное заведение принимает мальчиков от двенадцати до девятнадцати лет, — он усмехнулся. — Как это ты ничего не слышал по радио? Это наша главная достопримечательность. Я уверен, что о ней знают и в Дэйлвиле.
Через двадцать минут они мчались к цели.
Волк замер на сидении. Фрэнк пригрозил ему дубинкой и сказал:
— Тебе мало, осел? Я могу и добавить.
Волк задрожал, но последовал за Джеком в машину. Он зажал двумя пальцами нос и дышал через рот.
— Мы уедем отсюда, Волк, — сказал Джек ему прямо в ухо. — Через несколько дней мы будем уже далеко отсюда.
— И не надейся, — донеслось с переднего сидения.
Джека это не смутило. Он был уверен, что они сумеют вырваться на свободу.
— Вот это место, — окликнул его коп. — Ваша будущая обитель.
Джек увидел высокую стену, за которой ничего не было видно. Перелезть через нее было невозможно. Стена окружала Солнечный Дом. Машина подъехала к воротам и остановилась.
— Здесь около шестидесяти акров, — сказал Уильямс. — И кругом сплошные стены. Так что оставьте надежду сбежать отсюда.
Когда полицейская машина подъехала к воротам, они распахнулись, пропуская прибывших.
— Телекамера, — пояснил полицейский. — Здесь уже ждут вас.
Джек подался вперед, прильнув лицом к окну. В поле работали мальчики в одинаковых куртках. Они убирали пшеницу.
— На вас, двух идиотах, я заработал двадцать баксов, — сказал Уильямс. — Плюс двадцать судье «Гроза детей». Ну, разве не здорово?
21. СОЛНЕЧНЫЙ ДОМ
Джеку показалось, что дом был как будто сооружен из детских кубиков и занимал очень много места. Многочисленные окна были зарешечены.
Большинство мальчиков в поле прекратили работу и наблюдали за прибытием полицейской машины.
Фрэнки Уильямс подъехал к парковочной площадке. Из боковой двери ему навстречу вышла высокая фигура со сложенными перед собой руками. Лицо человека, окруженное ореолом седых волос, было удивительно моложавым. У него было лицо человека, способного послать кого угодно куда угодно. Его одежда была белоснежной под стать волосам: белый сюртук, белые туфли, белая рубашка и шелковый белый шарф на шее. Когда Джек и Волк вышли из машины, мужчина в белом достал из кармана темные очки, надел их и внимательно осмотрел мальчиков, после чего улыбнулся. Потом он снял очки и опять положил их в карман.
— Хорошо, — сказал он. — Очень хорошо. Что бы мы делали без вас, лейтенант Уильямс?
— Добрый день, преподобный отец Гарднер, — козырнул коп.
